MOSCOWJOB.NET

ИНФОРМАЦИЯ статья № 55

категория :  ОБЩАЯ       Быт дворянской Москвы (4 часть)     Окружающие Москву местности Москва, платящая ежегодно более восьмисот тысяч пособия московскому земству, вправе требовать хотя сколько-нибудь сносных путей сообщения в близлежащих к городской черте местностях. За что же другое и платит Москва ежегодно 800 000 земству?   Пресловутое земство, оправдываясь в этом вопиющем налоге на городских жителей, формулируя его необходимость, ставило на вид, что земство способствует удобству подвоза продуктов хорошими путями сообщения из окружающих Москву местностей. В сущности, весь подвоз к городу транспортируется по железным дорогам. Земство, получая от города огромное пособие, не исполняет даже самых прямых и необходимых своих обязанностей относительно путей сообщения, и если бы подобным образом поступило частное лицо, то, конечно, тотчас привлечено было бы к судебной ответственности. Но земство гарантировано законодательным пропуском подлежащих статей. Конечно, если бы наша дума была настоящим хранителем городских интересов, а не говорильным quasi-парламентом непризнанных ораторов, то давно обратилась бы с ходатайством к высшей власти избавить ее от опеки земства. Но она занята более прославлением либерализма разных самолюбий, чем общественной пользой, и потому оставляет все по-старому. Земство же вымогает все, что можно от города, не предоставляя ему ничего. Даже устроенные прежде шоссейные дороги для городских жителей обложены налогами до невозможности. Конечно, земство вместо дорог, обещанных москвичам за получаемые с них ежегодно 800 000 рублей, устроило много весьма полезных сельских школ, но чтобы попасть в эти школы, нужны дорожные сообщения, которых не имеется. Притом делать благодеяния жителям деревень на чужой счет (так как деньги принадлежат жителям Москвы) не совсем правильно. Благодетельствовать на чужой счет было правилом в шестидесятых годах, но в настоящее время это миновало. Мы считаем, что установление хороших пригородных дорог кругом Москвы обязательно не только в фактическом, но и в нравственном отношении. Дом Волковых на Волхонке В его барском доме была обширная театральная зала; там давали оперные и драматические представления, гремела охотничья музыка и по сцене бегали живые олени.В его операх пели знаменитый Булахов, затмивший всех первоклассных певцов того времени. В его театре играли два любителя-соперника по искусству: Федор Федорович Кокошкин и Алексей Михайлович Пушкин. Впоследствии в его театре играли императорские актеры. Из дома С.С. Апраксина через разделяющий его переулок с церковью была перекинута аркою галерея, через которую ходил С.С. Апраксин к богослужению в храм. Рядом в Знаменском переулке в доме Столыпина (теперь дом графа С.В. Орлова-Давыдова) уцелел еще театр Столыпина, перешедший потом к князю Хованскому, а от него к князю Трубецкому. Покойный барон Бюллер, директор Архива Министерства иностранных дел в Москве, сказывал, что в доме графа Воронцова (теперь Бутурлиной) было первое заседание кавалеров георгиевской думы, по приказанию императрицы Екатерины И. Заседала дума в зале графа Воронцова по причине его нездоровья, не дозволявшего ему выезжать из дому, между тем как отложить заседание считалось невозможным. На Волхонке против проезда Большого Каменного моста находится дом наследников Гаврилы Волкова. Родоначальник этой семьи пришел в Москву книгоношей старинных книг и рукописей. Сын родоначальника Гаврилы Волкова — Петр, рассказывал мне, что отец его, придя в Москву с тяжелою ношей книг и перейдя по Каменному мосту Москву- реку, первый раз присел отдохнуть в Москве на балконе подъезда этого дома, выходящего на Волхонку. Впечатление первого места отдохновения так врезалось в его памяти, что, составив себе состояние, он постарался приобрести дом, служивший ему первым местом его отдохновения. В 1856 году, в коронацию императора Александра II, я застал в больших залах вышесказанного дома магазин старинных художественных вещей из бронзы, фарфора, мрамора, статуй и картин. Этою торговлею разбогател Гаврила Волков. Правда, между художественной разнокалиберностью попадались и замечательные шедевры. В бытность мою в первый раз в магазине я застал чиновника придворного ведомства, выбиравшего из массы художественных произведений севрские и саксонские приборы для показа и выбора императрицы Марии Александровны. Арбатский театр Затем после пожара Петровского театра в Москве представления возобновились в доме Пашкова на Моховой, где теперь Румянцевский музей. В царствовании императора Александра I, в 1807 году, было сделано распоряжение о постройке нового деревянного театра у Арбатских ворот, где оканчивается Пречистенский бульвар; на этой площади теперь устроен бассейн, предназначенный к уничтожению. Тут предполагается поставить памятник Н.В. Гоголю, сделав вокруг памятника бульвар. Театр был построен по плану архитектора Росси и открыт 13 апреля 1808 года пьесой С.Н. Глинки «Баян» (русский песнопевец древних времен с хорами и балетами). Площадь, на которой стоял театр, была вновь нивелирована и вымощена, потому что в дождливую погоду по ней невозможно было ни пройти, ни проехать от невылазной грязи. Арбатский театр был красив, весь окружен колоннами, к нему вели со всех сторон подъезды; большое пространство между колонн в виде длинных галерей, соединяющихся вместе, представляло хорошее место для проездов. Внутреннее устройство театра было превосходно. При вступлении неприятеля в Москву Арбатский театр сделался одною из первых жертв пожара. Затем на Никитской в доме Познякова был театр, в котором во время нашествия французов давались представления французскими артистами. Дом этот впоследствии принадлежал князю Юсупову. По выходе французов из Москвы первым театром, открытым для жителей, был театр С.С. Апраксина на углу Знаменки и Арбатской площади. Дом Апраксина был самый гостеприимный. Князь Вяземский рассказывает, что вскоре по выходе французов из Москвы С.С. Апраксин в один и тот же день дал обед в зале Благородного собрания на 150 человек, а вечером в своем доме ужин на 500 человек. Не одними пирами угощал Москву С.С. Апраксин, и более возвышенные и утонченные развлечения находили там москвичи. У него бывали литературные вечера и чтения, концерты и так называемые благородные любительские спектакли. Истерийский переулок Способ этот практиковался еще в начале шестидесятых годов прошедшего столетия откупщиками, наблюдавшими, чтобы из уезда не провозили откупное вино в Москву, где оно продавалось дороже сельского. Истерийский переулок (Австерийский) городской части тянется внутри городских рядов; в настоящее время он вошел в план новых построек рядов. Назван так потому, что в этой местности по дороге к Кремлю был открыт кофейный дом, в котором в праздничные дни собирались греки, совещались там о торговых своих делах и готовили кушанья на привычный им вкус; пили гретое вино, кофе и курили. Сборище это называлось евстаторией, то есть место пирования. Русские переиначили это слово в истерию, а потом в австерию. В 1773 году здесь был кабак с прозвищем «Ветошная Австерия». На Каменном же мосту был питейный дом, который назывался «Каменно- мостная Австерия». Слово Кадати имеет свое первоначальное происхождение от древнерусского «кадаши», то есть бочары, или обручники. Название улицы Балкан происходит от слова «бокалдин», то есть оврагов, провалов между лесом и нагорьем. После нашествия французов начальник управления дворцового ведомства Петр Степанович Валуев занялся устройством Пресненских прудов. Берега прудов были болотисты и топки, он превратил эту местность в сад, устроил оранжереи, разбил цветники и устроил в садах аристократическое гулянье, в которое стекалась лучшая московская публика. С удалением Петра Степановича от должности сад пришел в запустение, но во время царствования императора Николая I все-таки посещался, хотя уже разношерстной публикой. Потом был передан зоологическому обществу, под ферулой56 которую и влачит теперь свое печальное существование. Арбатская площадь и ее окрестности прежде были излюбленным местом для постройки общественных театров. Вскоре по восшествии на престол императрицы Екатерины II был устроен театр на Знаменке в доме Графа С.П. Воронцова, где теперь дом М.С. Бутырлиной. Театр этот арендовали князь Урусов и Медокс. Театр сгорел во время представления трагедии «Дмитрий Самозванец». Местность против Кремля Да и в мелочной торговле все металлические произведения можно получить на Балчуге дешевле других мест железной торговли. Причина тому — конкуренция соседей. В старину на Балчуге было средоточие шорной русской торговли, троичной сбруи со всевозможными наборами и бубенцами. Росписные дуги с валдайскими колокольцами имелись в большом выборе на Балчуге. Усилившееся движение по железным дорогам, почти уничтожившее ямщичество, сократило производство шорного дела, и в настоящее время количество шорных лавок на Балчуге сильно уменьшилось. Пространство между Балчугом и Устинским мостом в старину было занято царскими садами, где культивировались всевозможные и ягодные, и фруктовые кусты и деревья. Местность эта до настоящего времени носит название Садовников. Но садов здесь нет и в помине. Между тем в старину не только вся эта местность, но даже и другая сторона Москвы-реки была занята садами, учредителем которых был великий князь Василий Дмитриевич, сын Донского. Впоследствии вся местность в Замоскворечьи принадлежала Демидову, построившему в Васильевском саду, подаренном Екатериной II Воспитательному дому, на городской стороне реки, Воспитательный дом в угоду императрице Екатерине II. Замоскворецкий сад остался в его владении. Дом его в Замоскворечьи существует до сего времени. Окружавшие его сады распроданы в разные руки. В саду Демидова, занимавшем огромное пространство, кроме ботанического отдела, был и зоологический, где находились редкие птицы и животные. Местность против Кремля, между правым берегом реки- Москвы и канавой, переживает уже не первую метаморфозу. В старину это топкое место было занято лугом, который во времена Петра I Великого назывался Царицыным. Тут 28 января 1722 года, в царствование императора Петра I, был устроен народный праздник с фейерверком, где присутствовали их величества, прибывшие в Москву 18 декабря 1721 года для празднования Ништадтского мира. Александровское юнкерское училище Азаревич был постоянным посетителем содержателя пансиона, пленного майора французской армии Адольфа Стори, где я первоначально воспитывался. Азаревич, хвастаясь своею необычайной силой, постоянно показывал нам, школьникам, различные ее проявления. Расправлял на мускуле левой руки согнутый железный костыль, ударяя по нем железным молотком, свертывал узлом кочергу. Удерживал одной рукой веревку, за другой конец которой тянуло нас около двадцати малышей, и тому подобные эксперименты. С этим Азаревичем случилось следующее ночное происшествие. Пансион Стори помещался.в Антипиевском переулке, в доме Холерного института, что теперь Александровское юнкерское училище. Возвращаясь от Стори в двенадцатом часу ночи к себе на Остоженку по Пречистенскому бульвару, он был внезапно схвачен сзади четырьмя сильными руками шедших за ним золото- рожцев. Отбросить их от себя было для него делом одной секунды; но вместе с грабителями полетела на землю и его знаменитая трость. Золоторожцы бросились к дубинке, желая завладеть оружием. Ухватившись за палку, они не могли поднять ее от земли! Стальными клещами сдавили им шеи руки Азаревича, и нестерпимая боль заставила их выпустить захваченное оружие. Ударяя их головами друг о дружку, он привел их в полубессознательное состояние, поднял свою трость, надел ремень трости на руку и, поколачивая их головами друг об дружку для вразумления, доставил их в ближайшую будку. Другой раз во время церковной службы, почувствовав постороннюю руку в своем кармане, где лежал перочинный ножик, он так стиснул снаружи кармана руку вора, что последнего должны были отправить в больницу лечить изуродованные пальцы. Впоследствии популярность его была так велика, что босоногая команда не осмеливалась и близко подходить к нему; позже Азаревич служил в полиции в числе ее тайных агентов, и я по выходе моем из пансиона его более не встречал. Название некоторых московских урочищ и обывательских домов Разбросанность некоторых усадеб Москвы невольно наталкивает на мысль, что жилища эти имели другое назначение, несоответствующее настоящему строю его обитателей. Так, проезжая вдоль Новинского бульвара, поражает необыкновенная разбросанность и многочисленность построек усадьбы госпожи Князевой. Названия некоторых московских урочищ и обывательских домов Дом этот, доставшийся ей от ее матери, вдовы сенатора Пелагеи Павловны Ахлестышевой, в старину принадлежал семье дворян Протасьевых. Усадьба эта, по историческим справкам, принадлежала Новинскому монастырю. Новинский монастырь возник на месте загородного двора, принадлежащего патриарху. Тут помещался и личный патриарший приказ. Митрополит Платон сказывал, что в этот монастырь должны были собираться патриаршие крестьяне в назначенное время и доставлять ежегодно новины, то есть холсты, изготовленные приписанными к патриаршему обиходу крепостными крестьянами. Часть монастырской усадьбы была занята кладбищем. На этом кладбище был погребен новгородский архиепископ Леонид, задушенный по приказу царя Иоанна Васильевича Грозного. В настоящее время на этой усадьбе производятся новые постройки, которые потревожат кости здесь погребенных. Местность эта из загородной превратилась в бойкую центральную городскую улицу. Еще в сравнительно недавнее время, на памяти живущего поколения, Новинский бульвар представлял едва огороженный пустырь, на котором на Масленой и Святой неделях устраивались балаганы, качели и шатры с традиционной елочной вывеской; теперь шумят там летнею порой густые ветви раскидистых деревьев. Перемены местности следуют быстро. У Покровских ворот, близ Ивановского монастыря, стоит дом вдовы коммерсанта Тимофея Саввича Морозова. Дом этот приобретен покойным ее мужем от когда-то сильно шумевшего коммерсанта и всевозможных дел деятеля, даже в литературе, Василия Ивановича Кокорева. В доме этом составлялись всевозможные проекты, иногда удачные, а часто лопавшиеся, как мыльные пузыри. Дом этот в начале XIX столетия принадлежал богатой помещице Лопухиной. Лопухина считалась образованной и гуманной женщиной. В целях отечественного просвещения она учредила частное училище, чуждое казенщины того времени. Училище имело отличный состав преподавателей. Дети в свободное от занятий время резвились в огромном саду, прилегавшем к дому. Все это содержалось на счет Лопухиной, из любви к просвещению. Историческая выставка Вот что писано тогда. «Закрывшаяся 25 апреля Историческая выставка, в залах Строгановского училища, оставила в любителях художества истинное сожаление в кратковременности своего существования. Наслаждение, которым пользовалась образованная публика в течение трех недель, можно было бы сделать постоянным, преследуя укоренившиеся за границей обычаи. В Англии существует музей, где всякий обладатель художественной драгоценности может бесплатно отдать на сохранение принадлежащий ему предмет, с правом взять его обратно во всякое время. За целость отданного ответственно правление музея. Всякий отъезжающий из города с удовольствием вручает свою драгоценность музею. Из подобных вкладов составляется коллекция, и есть вещи, хранящиеся в музеях годами, особенно в виду малолетства наследников имущественного спора и других обстоятельств. Музей взимает с посетителей минимальную плату за вход, чем содержит служащий персонал. Публика, посещая хранилища древнего искусства, невольно увлекается подражанием изящному. В Москве такое учреждение легко выполнимо. Просторные залы Императорского Исторического Музея наполнятся еще через пятьдесят лет, и то при благоприятных обстоятельствах. Музей мог бы временно уступить пустующие залы для проектируемого нами хранилища и тем дал бы возможность постоянно наслаждаться дивным искусством художественной старины. Мы должны быть глубоко благодарны так блистательно выполненной идее, показавшей нам, какое громадное количество драгоценностей хранится у жителей Москвы, несмотря на постоянный вывоз их заграничными скупщиками в чужие края. Жаль, что выставка была кратковременна и что многие частные собиратели ничего не дали или поделились с публикой микроскопическою частью своих драгоценностей. При осуществлении же предполагаемой меры многие, кроме доброго дела, откликнутся из собственных выгод. Безопасность ночных прогулок в Москве Хотя медленно, но понемногу все пришло в улучшенный порядок. Ряды на Красной площади во время занятия французами Москвы сгорели, с них начался пожар Москвы, тогда как французские лавки Кузнецкого моста остались почти целы. Ряды, по новому плану, дозволено было возобновить прежним лавковладельцам на свой счет, что и было ими исполнено в 1818 году. Разнохарактерные постройки лавковладельцев, отделанные по собственной фантазии, были не рациональны и не прочны. Спустя 50 лет лавки имели разрушенный вид и представляли собой полный анахронизм. Во время генерал-губернатора князя Долгорукова руина была сломана и на акционерных началах воздвигнут настоящий торговый палаццо. Здание составляет украшение площади, им любуются проезжие иностранцы. Такого обширного и красивого торжища нет нигде в Европе. В настоящее время в среде московского купечества существуют при хороших условиях жизни потомки купеческих семей, так много пострадавших в тяжелую годину 1812 года. Вовремя поданная помощь принесла свои плоды. Московское разорение изгладилось. Только великолепный Храм Христа Спасителя, видимый со всех концов Москвы, и сотни орудий, оставленных нам на память от всех народов Европы, смирно лежащих на площадях Кремля, напоминают нам про трудную годину, пережитую нашим отечеством. В начале сороковых годов прошедшего столетия прогулка в ночное время по московским бульварам была не безопасна. Малый состав полицейской стражи, неподвижное дежурство полицейских при дверях их будок сводили охрану для запоздавших вернуться домой обывателей к полному нулю. Между жителями находились охотники, вроде волонтеров, искать ночных приключений для распространения своей популярности, арестовывая ночных грабителей. Я помню некоего Азаревича, чиновника какой-то канцелярии, человека с сильными, почти стальными мускулами, постоянно практиковавшегося в развитии своей мускульной силы. Азаревич всегда ходил с железною тростью с лишком тридцати фунтов веса. Этою тростью он играл, подбрасывая ее двумя пальцами на воздух, как небольшою камышинкою. Ходил он постоянно в драповом сюртуке, с металлическими бронзовыми пуговицами, изображавшими головы хищных зверей. Пожар 1812 года В исторических документах находится переписка Ростопчина с нижегородским губернатором Руновским, из которой видно, что в Нижний было выслано 40 французов под присмотром квартального надзирателя Иванова. Ростопчин приказал отправить их под караулом в какой-нибудь город Нижегородской губернии. Иностранцы были поселены в больнице города Макарьева. В мае 1813 года губернатор А. Крюков, заменивший умершего Руновского, просит разрешения перевести французов куда- нибудь в другое место ввиду предстоящий ярмарки, собиравшейся в то время в Макарьеве. Кроме Нижнего Новгорода, французов ссылали в Ярославль, Саратов и другие города, что видно из переписки тверского, новгородского и ярославского генерал-губернатора принца Георгия Голштейн Ольденбургского от 15 октября, 3 декабря, 10 декабря, 27 декабря 1812 года, 28 февраля 1813 года и вообще в течение всего 1813 года. Много лиц было выслано за распространение ложных слухов в народе; но были лица, высланные по подозрению административных чинов. По изгнании французов из пределов отечества родственники сосланных иностранцев ходатайствовали о возвращении удаленных лиц в прежнее место своего жительства, в Москву, что можно видеть из переписки главнокомандующего в Петербурге генерала от инфантерии Вязмитинова с графом Ростопчиным. Но не все ходатайства были уважены. Были лица, сильно скомпрометированные, а других, несмотря на тщательные поиски администрации, не могли найти. Уже в 1814 году многим из сосланных было дозволено выехать на родину, а другим поселиться, по их выбору, в других городах России, за исключением столиц. В 1812 году Кузнецкий мост процветал; там велась мелочная торговля всевозможного модного и расхожего товара, но оптовая торговля сосредоточивалась в Китай-городе, где в старинных амбарах, палатках и лабазах хранился у оптовиков всевозможный товар для массовой продажи его московским и иногородним торговцам. Пожар 1812 года все истребил. Княжна Засекина У известного книгопродавца Рисса сгорело книс и другого типографского имущества на 99 368 руб. 50 коп. Московский 2-й гильдии купец Алексей Ильин Девятов потерял на 93 649 руб. мехового товара. Фабрикант Василий Григорьев Назаров потерял на своей фабрике в Москве 90 тыс. руб. Из дворянских семей много потеряли граф Толстой — на 200 900. Граф Головкин на сумму более 650 000. Коллежский асессор Виноградов на сумму 164 885 руб. Княжна Засекина в доме своем в Чернышевском переулке потеряла от разграбления ее имущества на сто тысяч. Вообще в дворянских домах погибло много художественных произведений, бронзы, скульптуры, фарфора и других редкостей. Потеря незаменимая для искусства. Хотя 6 декабря 1812 года государь император Александр I в рескрипте, данном им московскому генерал-губернатору графу Ростопчину, и поручает ему по возможности поспешно собрать сведения о пострадавших лицах от нашествия неприятеля, а также по возможности выдать им пособие, что и было исполнено; но количество пострадавших лиц было так многочисленно, сумма убытков была так велика, что расстроенное русское казначейство того времени не было в состоянии удовлетворить всем нуждам населения. Улучшение благосостояния Москвы и ее обывателей в течение долгого времени постепенно входило в свою обычную колею. Еще в 1819 году была составлена ведомость обгорелым домам, к исправлению которых обыватели еще не приступали, и таких домов оказалось более 300. Даже в 1826 году, во время генерал-губернатора князя Дмитрия Владимировича Голицына, по случаю коронации императора Николая I велась переписка с комиссией о постройках в Москве, о приведении сгоревших домов в благообразный вид. Собственно массовое улучшение московских строений началось в шестидесятых годах прошедшего столетия. Москвичам еще памятны руины сгоревших домов: на Пречистенке Всеволожских (теперь дома Военного ведомства), на Воздвиженке большой пустырь князей Долгоруких (теперь морозовские усадьбы), в Армянском переулке (теперь дом Константинова) и другие. Купец Андрей Андреевич Ценкер Архивные дела упраздненной Управы благочиния того времени показывают, какие миллионы потеряли москвичи благодаря пожару лавок и амбаров Китай-города. Когда Москва освободилась от полчищ Наполеона и жители вернулись на свои пепелища, то нашли своих хранилища разбитыми, товар разграбленным или сожженным. Начались заявления и просьбы к правительству: как к отысканию разграбленного, так и вознаграждения за погибшее имущество. В делах Управы благочиния находится такая масса заявлений, что ими можно было бы наполнить целые фолианты. Укажем только некоторые, более крупные и рельефные, как относящиеся к дворянству, так и к купечеству. Московский первой гильдии купец Андрей Андреевич Ценкер потерял от сожженного и разграбленного в его амбарах и лабазах товара (кроме вверенного ему как куратору) на 787 057 руб. 50 коп.; товар в большинстве колониальный и москательный. Московский 1-й гильдии купец Андрей Сидоров Корзинкин вместе с лавками и домами потерпел убытков на 388 542 руб. 37 коп.; товар заключался в чае, сахаре, кофе, перце и гвоздике. Московский 1-й гильдии купец Иван Прокофьев Лобков — на 343 280 руб.: чай, сахар и осетровый клей. Московский 1-й гильдии купец Петр Иванов Кожевников — на 1 524 800 руб.: чай, сахар и лавки. Московский 1-й гильдии купец Макар Абдулов — на 373 580 руб.: чай, сахар, бухарские и среднеазиатские товары. Нарвский 1-й гильдии купец Иван Богданов Гиппиус потерял на вверенном ему комиссионном товаре от фирмы «Карл Кибель и К0» на 376 925 руб.: прядильная бумага рижской фабрики. Московские 2-й гильдии купцы Дмитрий и Петр Коно- новичи Боткины потеряли на 402 600 руб.: чай и китайка. Московский 2-й гильдии купец Иван Григорьев Лобков — на 352 255 руб. 50 коп.: чай, сахар, кофе, гвоздика, перец и москательный товар. Московские купцы Викула и Андрей Петровы Шестовы — на 770 338 руб. 84 коп.: чай, сахар и дома. Московский купец Егор Матвеевич Матвеев — на 230 228 руб. 35 коп.: шерсть и сукна. Нежинский грек Анастасий Юрьев Скинда на 213 250 руб.: иностранные вина. Нежинские греки братья Пачимадо и При- хо — на 266 772 руб.: вина, прованское мало, сахар, сандал и москательный товар. Провоз руды Я знавал несколько лиц помещичьего класса, составивших себе хорошее состояние, практиковав первый способ продажи вразброд. Этим способом они держали маклаков в руках и в случае обмана лишали навсегда кредита. Весной приходили барки из Рязанской губернии, сплавляемые по реке Пронь и другим притокам в Оку и оттуда поднимавшиеся ручной и конной тягой по реке Москве до набережной Воспитательного дома. Вся эта торговля перешла теперь на товарный вокзал Казанской (прежде Рязанской) железной дороги. Из числа больших построек прежнего времени на берегу Москвы-реки можно указать только на крайний дом близ Каменного моста, теперь разделенный на две части: на бани, принадлежащие г-ну Егорову, и на втиснутый в усадьбу дом г-жи Котельниковой. Прежде вся эта усадьба принадлежала купцу Сорокину. Бани назывались «Суконными». Сорокина я знал по деятельности его на Баташевских заводах в северной части Тамбовской и Нижегородской губерний, где было мое родовое имение. Происходя из мещан, почти без всякого образования, одним природным умом и русской сметкой он сумел составить себе хорошее состояние. Баташевские заводы были в опекунском управлении: дела шли плохо, оборотного капитала не существовало, была полная безработица. Сорокин явился контрагентом для поставки руды на завод за известную попудную плату. Руду возили за 40 и более верст. Провоз был дорогой. Сорокин, обязавшись доставлять руду попудно, сколько потребуется заводу, поместил в контракт пункт, по которому, если он найдет руду на земле, принадлежащей заводу, то может ее эксплуатировать, получая за нее ту же цену, как и за привозную. Через месяц после утверждения контракта Горным ведомством, он начал разработку руды вблизи завода и при дешевой близкой доставке получил большую выгоду. Имея постоянные сношения с администрацией и опекунским управлением завода, он был и фактическим его распорядителем. Весьма часто заводское управление, нуждаясь в оборотных средствах для эксплуатации, вперед продавало еще не изготовленные произведения, которые впоследствии перевозились в Москву и поступали на здешний рынок. Не имея по обширности своих операций свободных средств, Сорокин попал в руки известного московского дисконтера Лобкова. Лица, продававшие зерно Вообще на этом топком луговом месте никаких каменных построек не воздвигали, но постоянно устраивали народные гулянья. Только с устройством Обводного канала местность стала осушаться, и грунт получил некоторую устойчивость. Для переезда от Каменного моста к улице Полянка и от Москворецкого моста к улице Пятницкой были устроены шоссированные дамбы. Близ Каменного моста еще в XVIII столетии было выстроено первое каменное здание, это — винные и соляные амбары, часть которых переделана теперь для городского мирового съезда; туда подвозили вино и соль по единственному сколько-нибудь удобному пути к Москве, речной системой. Только по осушке болотистого луга и вырытия в нем Москворецкого канала в 1785 году, в царствование императора Николая I, были выстроены лабазы53, с тем чтобы подвоз к ним водой был устроен со стороны канавы. Устройство лабазов стоило больших хлопот: пришлось вбивать сваи в нетвердый грунт под основание фундамента лабазов. Лабазы существовали еще на берегу реки, близ стены Китай-города, начиная от Москворецкого моста до здания Воспитательного дома. На прежнем болоте, кроме подвоза хлеба водой, что, конечно, производилось только в летнее время, зимой обширная площадь около амбаров всегда была заполнена обозами со всевозможными зерновыми продуктами. Помещики ближайших губерний, Тульской и Рязанской, почти весь свой урожай привозили при установке зимнего пути на московскую Болотную площадь. Большинство привозимого хлеба продавалось при посредстве особой корпорации маклаков, для чего необходимо было знать кредитоспособность каждого. Чтобы избегнуть стачки этих молодцов, следовало продавать привезенное зерно не одному лицу, а многим, дробя партию на несколько подвод. Хлеб отпускался в долг или с небольшим задатком. Кредит был семидневный, Накануне привоза новой партии весь долг должен был быть уплачен, без чего маклак не получал нового кредита. Отпущенный им хлеб поставлялся ими в различные булочные, солодовни и артели. Лица, продававшие зерно оптовым складчикам, выручали за него менее рыночной цены и, кроме того, постоянно терпели убыток от обмера приемщиками, на что последние были большие специалисты. Хлебный торговец Когда Баташевские заводы были проданы с аукциона и куплены братьями Н.И. и Д.И. Шиповыми и деятельность на них Сорокина прекратилась, то дела его пошатнулись, и он уступил большую часть своего громадного дома Лобкову, выделив только средину его своей замужней дочери Котельниковой, жене моршанского хлебного торговца. Я помню бал, данный Сорокиным в своем московском доме за несколько дней до свадьбы Котельниковых. Свадьба совершилась в родных тамбовских поместьях. Сорокину протежировал московский генерал-губернатор граф А.А. Закревский, награждая его медалями и орденами. Сорокин много жертвовал на улучшение Измайловской богадельни в Москве. Я помню, что на Баташевских заводах изготовлялась чугунная ограда, пожертвованная им Ивалидному дому. Сорокин вместе со знаменитым Волковым арендовал также в имении графа А.А. Закревского, селе Ивановском, Ардатовского уезда, Нижегородской губернии, суконную фабрику солдатских сукон, и рыл там железную руду, которую доставлял на Баташевские заводы. Теперь сорокинский дом принадлежит г-ну Егорову, внуку Лобкова. С уничтожением крепостного права и отменной откупной системы так называемое Болото совсем преобразилось. Два заштатные откупщика-капиталиста, Мамонтов и Кокорев, задумали на освободившиеся капиталы строить два громадные дома близ Москворецкого моста. Первый — на Раушевской набережной, а второй — на Софийской. Мамонтов хотел соединить телесную чистоту с удобством общежития. В нижнем этаже устроил бани с восточным комфортом, а остальные этажи превратил в меблированные комнаты. Постройка дома, несмотря на большой затраченный капитал, вышла неудачна. Дом был заложен в Тульском Земельном банке и за неуплатой процентов остался за банком. Проданный с убытком в частные руки, он был переделан. Бани уничтожены и превращены в мелкие квартиры, а остальные этажи остались меблированными комнатами среднего пошиба. Кокорев повел дело грандиознее. Вдоль набережной был выстроен громадный отель, снабженный великолепной меблировкой и французской кухней заграничного образца. Нижний этаж отделан под магазины, а на дворе воздвигнута несгораемая кладовая для всевозможного товара. На заднем фасе, лицом к каналу, воздвигнут громадный корпус меблированных комнат. Все это было сделано отчетливо, красиво и удобно. Московское Кредитное общество Одно время Кокорев жил сам в доме, где имел и свою контору. Но дело все-таки не пошло. Дом был заложен, проценты не платились, и дом остался за Московским Кредитным обществом, потерпевшим при продаже его в частные руки немалые убытки. Кокоревым во всю длину его владений, со стороны канавы, воздвигнута была дамба для защиты дома от весенних наводнений, но дамба в дальнейшем своем протяжении до сих дней не закончена. Городская дума не может собраться продолжить ее по направлению к Каменному мосту и уничтожить прогалы, дозволяющие проникать весенним водам, — потому дамба сделанная Кокоревым, бесполезна. На Софийской набережной находится еще старинный дом, бывший полковника Ильинского, купленный теперь Мариинским женским училищем ведомства императрицы Марии. В доме этом во время коронации императора Александра II помещалось московское Комендантское управление, и от Александровского сада через Москву-реку был перекинут временный деревянный мост. Теперь болотистый Царицын луг осушен и застроен красивыми каменными домами. Здесь приютились наши сахарозаводчики Терещенко и Харитоненко и кондитерская фирма Эйнем. Площадь близ лабазов обратилась в фруктовый торг, куда городская дума перенесла железные лавки, безобразившие одно время нашу Красную площадь. Тут же высятся теперь здания бахрушинских благотворительных домов. Забота правительства видна была и встарь в распоряжениях служащих лиц к упорядочению жизни в столице. Конечно, всегда была масса недовольных распоряжениями властей. Все жаждали общего самоуправления! Наконец царь Освободитель (Александр II) дал полный простор самоуправлению в лице представителей городских выборных и земщины. Какой же мы видим результат? Всюду недовольство новыми порядками: обременение населения непомерными налогами, бесцельная трата общественных сумм и полная безурядица. То же, что и прежде. Покровительство близкому и родному человечку и корыстная забота о своем кармане. Например, две последние корреспонденции «Московских Ведомостей» (№ 95 и 96) 1900 года, трактующие о дороге на Воробьевы горы, невольно заставляют обратить внимание москвичей на распорядки нашего земства. Время Французской революции А то за что же Москва платит земству 800 000 рублей? Тем более что множество жителей Московской губернии пользуется благодеяниями Москвы, а не Москва — благодеяниями московского земства. Кузнецкий мост. — Убытки торговцев. — И.А. Воронцов Гуляя по асфальтовым тротуарам Кузнецкого моста и любуясь сквозь зеркальные стекла магазинов на выставленные в витринах заморские товары, невольно вспоминаешь, сколько перемен вследствие неожиданных катастроф пережило это историческое место. В старину это был захолустный загородный поселок. На берегу речки Неглинки ютились кузнецы; близ них стояли убогие избы кузнецов с их задворками. К верху горы прилегал убогий Варсонофьевский дом с опальным кладбищем. На кладбище хоронили воров, разбойников, казненных, замученных в застенках и умерших в опале. На этом кладбище при воцарении Лжедмитрия временно были зарыты, без церковного обряда, останки царя Бориса Годунова и членов его семьи, выброшенных по приказу самозванца через особый пролом стены Архангельского собора из своих усыпальниц. На верху же горы стояла теперь не существующая церковь Флора и Лавра, близ которой высился пушечный двор со своими башнями. Затем картина местности резко изменилась. Своим процветанием Кузнецкий мост обязан графу Ивану Ларионовичу Воронцову, который выстроил на кузнечной горе в екатерининское время шесть каменных домов, окружив их французскими и английскими садами. Примеру его последовали и другие вельможи и тем изменили характер Кузнецкого моста. Для их удобства близ боярских хором открылись несколько немецких и французских лавок, умножившихся во время Французской революции, когда толпа маркизов, дюков и богатых коммерсантов, спасая свою жизнь, бежала в Россию. Количество иностранцев в России в 1812 году было настолько велико, что при нашествии полчищ Наполеона на Россию московский генерал-губернатор граф Ростопчин вынужден был массами высылать их из Москвы во внутренние провинции России. Лица Духовного ведомства В числе воспитанников находился барон Андрей Иванович Дельвиг, впоследствии поэт и друг Александра Сергеевича Пушкина. Не вдалеке от дома Лопухиной, на Покровском бульваре, стоял дом богатого помещика, владельца нескольких тысяч душ крепостных крестьян, Дмитрия Петровича Горихвостова. Го- рихвостов оставил Москве о себе несколько памятников. Им учрежден дом призрения неизлечимых больных рядом с Городской больницей. Дом для престарелых лиц Духовного ведомства на Моросейке, в Армянском переулке, и дом Медико-фармацевтического попечительства в Большом Казенном переулке. Дом, где он жил, перешел в купеческие руки. Состояние по кончине его разделилось на три части: часть получили Мусины-Пушкины, другую Михайловские-Данилевские, а третью Гевлич. В настоящее время именье его дробилось на мелочи и обратилось в десятичные дроби. Память о нем живет только в учрежденных им заведениях. Хамовник в древнем русском говоре означает ткач белого холста. На месте, занятом в настоящее время Хамовнически- ми казармами, стояли фабрики Ивана Томса и другая — вдовы Борковой. Обе фабрики впоследствии купил купец Гриф. Фабрики закрыли свою деятельность в конце XVIII столетия. Оба места были куплены в 1797 году городским управлением для возведения Хамовнических казарм по указу императора Павла I. Близ Крымского моста по берегу Москвы-реки находится место, называемое Бабий Городок. Много вариантов находится в наших сказаниях про это название. Вероятно, что название это произошло от того, что на топком берегу заливного луга во время построек деревянных зданий для укрепления фундамента вбивали сваи с помощью бабы (то есть капра), на которые и клали уже основание домов. Место Щипок переиначено из слова «щупок». Место это находится близ улицы Зацепы. В старину на этом месте была учреждена застава — цепь, на которой осматривали ввозимые в Москву товары, за ввоз которых взимали пошлину. Возы соломы и сена осматривались с помощью щупа или остроконечной железной палки, которой протыкали возы, чтобы узнать, нет ли внутри запрещенного товара. Старик Лухманов Все это носило печать высокого искусства и даровитости исполнения. Скупая вещи в старинных барских домах за бесценок, Волков продавал их любителям старины и изящества за дорогую цену. Старик на жизненном пути наметался и впоследствии знал цену искусству . В то время у Волкова были два конкурента: Лухманов и Родионов. Старик Лухманов уже скончался, а сын его распродавал остатки сокровищ, собранных его отцом, был известен в Москве под кличкою «chez nous a Paris». Родионов, имевший магазин на Покровке, против церкви Рождества в Барашах, бесследно растаял в водовороте жизни. Магазин Волкова был обширен, и наполнявший его товар разнообразен; с кончиною Гаврилы Волкова дети его покончили торговлю художественными редкостями и были из числа русских первыми инициаторами в Москве, открывшими русскую банкирскую контору. Контора существует до настоящего времени. Сын Гаврилы Волкова Петр постоянно сказывал, что их как редкостных русских учредителей банкирского дома следует показывать в клетке за деньги. До открытия волковской конторы в Москве существовали только немецкая и еврейская банкирские конторы. Переход дивных произведений искусства в прежнее время производился только из одних дворянских рук в другие. Иностранцы не были еще осведомлены о художественных богатствах, существовавших в помещичьих усадьбах центральной России и не налетели злыми коршунами терзать художественное тело России. Перелом русской жизни, происшедший после освобождения крестьян, разоривший помещичий быт, заставил владельцев расстаться с художествами, накопленными их предками. В то время разные аферисты налетели к нам и сразу повысили цены на старинные произведения искусства, так что для русских скупщиков, привыкших покупать по 20 копеек за рубль, борьба была немыслима. Потому художественные русские лавочки закрылись, а появился новый род комиссионеров, шнырявших по помещичьим усадьбам, где скупали за бесценок, что попадалось их жадным взорам. Впоследствии все скупленное по увеличенной цене перепродавалось заграничным скупщикам. Дешевизна проезда Так нажили состояние Линевич и другие. Все, что прежде привозилось в Россию и за что платилось рублями, теперь вывозится из нее, и мы получаем гроши! В старину путешествие в чужие края за отсутствием железных дорог производилось в собственных экипажах и обходилось дорого; только богатые люди могли позволить себе подобную роскошь, да притом и стремились к ней только образованные люди. Потому и произведения искусства, вывозимые оттуда, отличались хорошим и дорогим выбором. Было кому сделать выбор, было чем заплатить за него. Теперь не то. Дешевизна проезда посылает совсем иной контингент путешественников. Отсутствие средств у большинства, отсутствие вкуса у случайных разбогатевших выскочек заполняет наши художественные салоны разной декадентской, дребеденью. Обмен — не выгодный для России! Отсутствие общественных музеев, а где они существуют, недостаток денежных средств, не позволяет удерживать старинные сокровища дома. Большинство скупаемых старинных бронз, мебели, инкрустаций и прочего вывозится за границу, а у нас остаются только подделки под них, для чего учредилось несколько мастерских, довольно удачно подделывающих под старинный жанр. Весьма жаль, что художественные журналы весьма мало воспроизводят на своих страницах те шедевры, которые хранятся в частных собраниях, а угощают нас уродливым декадентством, портящим только вкус у публики. Два года тому назад по инициативе ее императорского высочества великой княгини Елисаветы Федоровны и под ее высоким покровительством в помещении Строгановского императорского училища была устроена выставка уцелевших в Москве в частных домах старинных сокровищ русского и иностранного производства. Выставка показал такие перлы, еще хранящиеся у наших ценителей искусства, что, конечно, Москва не может считать себя совершенно обездоленною. Жаль только, что большинство любителей держит свои сокровища под спудом, чем лишает наслаждения других любоваться и научаться подражать высоким оригиналам прошедшего времени. Еще во время прошедшей выставки высказано было желание в учреждении, на манер Англии, музея хранителя художественных сокровищ.     автор :  архив e-mail :  moscowjobnet@gmail.com www :  Google plus статья размещена :  27.09.2019 00:00                НАЗАД     НА ГЛАВНУЮ         MOSCOWJOB.NET Администрация сайта не несет ответственности за содержание объявлений. moscowjobnet@gmail.com