MOSCOWJOB.NET

ИНФОРМАЦИЯ статья № 81

категория :  ОБЩАЯ       Москва в XX веке (часть 5)     Библиотечный зал В библиотечном зале можно было встретить и маститых историков церкви как священнослужителей, так и светских. И это было не случайно, ведь в изданном каталоге библиотеки можно было найти все, даже самые малотиражные, редкие издания о храмах и монастырях Москвы и епархии. По полноте материалов на эту тему со столичной епархиальной библиотекой не могла сравниться ни одна из московских библиотек.   Гордостью епархиальной библиотеки были полные аккуратные подшивки российских церковных газет и журналов, особенно издававшихся в Москве. Становление московской церковной периодики было теснейшим образом связано с деятельностью ОЛДП. До 1860-х гг. Москва не знала периодических церковных журналов и газет, где можно было познакомиться как с официальной жизнью епархии, так и с историей московских святынь. И лишь с 1869 г. в Москве по инициативе членов Общества, стала издаваться такая газета «Московские епархиальные ведомости», ставшая вскоре по всеобщему признанию лучшей церковной газетой России. На страницах можно было прочитать не только о распоряжениях епархиального начальства, указах Священного Синода и Московской духовной консистории, священнических вакансиях, назначениях, юбилеях пастырей и некрологи. Еще больший объем газеты отдавался под хронику церковной жизни, где содержались подробные сведения по истории отдельных храмов, статьи и заметки о постройке, освящении церквей, приделов, богаделен, приютов, изготовлении памятных икон, колоколов, церковных праздниках и крестных ходах, памятных богослужениях, посещениях московских святынь императорской семьей. Редактором газеты был назначен священник Ризположенской церкви магистр богословия Виктор Петрович Рождественский. С 1906 г. газета стала выходить в новом, уменьшенном формате, хотя и в прежнем объеме. По полноте и разнообразию печатаемых материалов «Московские церковные ведомости» стали подлинной энциклопедией полувековой московской церковной жизни. Второй орган Вторым органом ОЛДП стал издаваемый с 1870 г. журнал «Воскресные беседы», в котором печатались общедоступные изложения вероучения и духовного просвещения, статьи по руководству православного катехизиса, объяснения обрядов, сведения из жизни святых. Однако в этом популярном журнале сведения об историко-церковной жизни Москвы почти не публиковались. Такого типа материалы можно было найти на страницах третьего периодического издания общества — «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения». «Чтения.,» самое «ученое» из всех изданий ОЛДП, стали издаваться с 1863 г. тиражом в несколько сот экземпляров и распространялись едва ли не по принудительной подписке среди московских церквей. Именно на страницах «Чтений» помещалась хроника годичных и ежемесячных общих собраний общества. За время своего существования ОЛДП провело до 375 общих собраний, в повестке дня которых была представлена полувековая история Русской православной церкви, ее святынь, традиций, богословских проблем и т.д. Так, например, в 1868 г. секретарь Московской духовной консистории, церковный историк Н.П. Розанов, сделал обстоятельный доклад об огромном консисторском архиве. В 1872 г. на многолюдном собрании общества, состоявшемся в Кремле, в Мироваренной палате, настоятель Данилова монастыря архимандрит Амфилохий доложил о чудотворной Ильинской Черниговской иконе Божией Матери. А общее заседание ОЛДП 1897 г. было посвящено 100-летию со дня рождения выдающегося миссионера митрополита Московского Иннокентия (Вениаминова). В журнале печатались серьезные обширные работы по истории ряда православных московских храмов. За опубликованные в 1911 — 1912 гг. на страницах «Чтений» исторические статьи о дворцовых храмах Кремля их автор Н.Д. Извеков был награжден Уваровской премией. Церковная периодика московского общества вместе со сборниками и отдельными статьями до сих пор остаются ценнейшим источником для всех, кто изучает историю Москвы и ее святыни. ОЛДП, как и любое историко-научное общество, развивалось во многом благодаря энергии и самоотверженности его руководителей и деятельных членов. Знаменитости общества Среди почетных и действительных членов общества было немало знаменитостей: князь ВА Долгоруков, А.А Ширинский-Шихматов, К.П. Победоносцев, И.С. Аксаков, Е.В. Барсов, И.М. Бодянский, М.Н. Катков, К.Н. Леонтьев, СМ. Соловьев, князь С.Н. Трубецкой и другие. Но главными движителями ОЛДП, ее душой были московские священники, дьяконы, монахи, архивисты и иконописцы, деятельно работавшие в отделах общества, выступавшие с докладами и рефератами на собраниях и заседаниях и публиковавшие труды по истории церковной старины. По уставу Общества важнейшее значение в его деятельности имели выборные председатель, его помощник, а также казначей, секретарь и председатели отделов. За 55-летнюю историю общества в нем сменилось шесть председателей. Первым председателем был настоятель Данилова монастыря, архимандрит Иаков (Кротков), особенно много сделавший для обустройства и пополнения епархиальной библиотеки. С 1870 по 1892 г. в Обществе председательствовал протоиерей Предтеченской, что над Бором, церкви Иоанн Николаевич Рождественский, при котором были созданы периодические издания и сформированы отделы общества. Самым же выдающимся из всех руководителей Общества стал протоиерей Зачатьевской, что в углу, церкви Михаил Симонович Боголюбский. С молодых лет и до глубокой старости он занимался главным образом собиранием и публикацией материалов по историческому описанию церквей и монастырей епархии. В различных журналах того времени были напечатаны многие его статьи по истории святынь Москвы, иконописанию, деятельности патриархов и всероссийских митрополитов. Прекрасный знаток архивов и литературы, он снабжал едва ли не каждое представленное в Общество описание церквей и монастырей своими архивными выписками. Значительные заслуги в деле организации изучения московской старины принадлежат последнему, шестому, председателю Общества (1908—1918), протоиерею придворного Благовещенского собора и приват-доценту Московского университета по кафедре истории церкви Николаю Дмитриевичу Извекову — исследователю кремлевских соборов и придворных церквей. Научные силы Москвы в области богословия Со временем в Обществе объединились научные силы Москвы в области богословия, церковной истории и педагогики. Основная повседневная работа их протекала в отделах: по устройству внебогослужебных собеседований с народом, публичных богословских чтений, по распространению духовно-нравственных книг, законоучительных. Для историков и краеведов наибольший интерес представляют отделы, комитеты и комиссии, занимавшиеся изучением и популяризацией памятников церковной старины Москвы и епархии. На протяжении десятков лет ОЛДП было центром, где собирались сведения о церквах и монастырях епархии. Такая работа началась уже в первые годы существования общества. По инициативе церковного археолога и художника Дмитрия Михайловича Струкова при епархиальной библиотеке в 1869 г. был образован отдел иконоведения, в котором должны были собираться и изучаться иконы и копии с них и книги об иконографии. Тогда же была создана комиссия иконоведения в составе архимандрита Амфилохия, священника М.С. Боголюбского, Д.М. Струкова и еще восьми членов. Вскоре приступили к собиранию сведений о замечательных иконах, священных изображениях в древних рукописях и в стенописях храмов. М.С. Боголюбский взял на себя труд выявления всевозможных материалов по истории чудотворных икон Божией Матери. В новый отдел стали поступать дары: книги, фотокопии и рисунки, а также подлинные иконы, картины, монеты и т.д. Д.М. Струков, например, подарил новооткрытому отделу 40 картин священных изображений. Поддерживая новое начинание Общества, Московская духовная консистория специальным указом предписала храмам и монастырям епархии «излишне устаревшие и полинявшие св. иконы передавать обществу причем те из них, которые бы вполне соответствовали цели, могли остаться в библиотеке как наглядные образцы православного иконописания, а излишние по усмотрению епархиального начальства обращены в пользу церквей Западного края или миссионерских». Святейший Синод тут же позволил Д.М. Струкову отобрать в епархиальную библиотеку 45 древнейших икон из Синодального архива. Потребность и в специальном помещении Возникла потребность и в специальном помещении для хранения и изучения памятников, и епархиальное начальство отвело такое место в митрополичьих покоях кафедрального Чудова монастыря. 23 декабря 1870 г. комнату в обители, куда перенесли собранные памятники, освятил архимандрит Амфилохий. На иконописное собрание обратили внимание и члены августейшей семьи. В 1871 г. императрица Мария Александровна пожертвовала в отдел три древние (XVII в.) иконы — Одигитрии, Тихвинской и Святого Николая. Тогда в отделе иконоведения насчитывалось более 300 древних предметов, главным образом, икон, и это собрание по предложению того же архимандрита Амфилохия в 1872 г. было переведено в более удобное помещение Данилова монастыря. Так была положена основа фактически первого в Москве чисто церковного музея. Воодушевленные инициаторы его возникновения строили планы по развертыванию в музее научной работы. В 1871 г. Д.М. Струков обучал при музее иконописанию учащегося Садикова. А Амфилохий предложил даже открыть школу иконописания в двухэтажном корпусе Данилова монастыря, куда перемещалось собрание икон и фотоснимков. Однако почти одновременно с этим известный благотворитель и коллекционер, московский купец Давид Иванович Хлудов заявил, что жертвует для школы иконописания свой трехэтажный дом на Большой Ордынке близ Скорбяшенской церкви. Уже были выделены и деньги на содержание иконописной школы из средств, отпускаемых на ликвидированное тогда же духовное училище Спасо-Андроникова монастыря. В школе предполагалось учить иконописанию на лучших образцах древнерусских икон, в том числе собираемых ОЛДП. Московское епархиальное училище иконописи было торжественно открыто в 1873 г. Таким образом, в течение трех лет Общество обогатилось тремя учреждениями: отделом иконоведения, собранием—музеем древних икон и снимков и школой иконописи. Но увы, эти новые подразделения, в перспективе имевшие большое научное будущее, фактически прекратили свое существование в зародыше. Просьба митрополита Вскоре по просьбе митрополита Иннокентия Д.И. Хлудов изменяет свое завещание и жертвует дом на Большой Ордынке не обществу, а непосредственно епархии, и школа иконописи без научного и организационного руководства членов ОЛДП постепенно заглохла. Школа иконописи была закрыта, а затем в ее здании было размещено Мариинское женское епархиальное училище. Епархиальное начальство охладело и к идее создания музея церковных древностей — постепенно прекратился поток пожертвований, лучшие иконы были переданы в новооткрытую школу иконописи, а большая часть памятников пополнила музеи Киевской и Петербургской духовных академий и была роздана по бедным сельским церквам. Таким образом, начинавшее складываться интересное иконописное собрание было рассеяно. Лишь небольшая часть икон до последних годов XIX в. продолжала храниться в сырых подвалах Данилова монастыря. Неудачи с организацией научно поставленной иконописной школы и музея объяснялись главным образом непониманием в те годы епархиальным начальством и значительной частью церковной общественности необходимости сохранения и серьезного изучения церковных древностей. С фактической утратой этих учреждений ослабла, а вскоре и прекратилась деятельность отдела иконоведения Общества. Но именно этот, несколько «преждевременно» возникший отдел дал основу и импульс для возвращения к теме охраны, изучения и популяризации московской церковной старины. Усилия церковных историков — членов ОЛДП были с середины 1870-х гг. в основном направлены на собирание материалов по истории храмов и монастырей епархии (в то время был принят термин «историко-статистическое описание» храма). Это направление получало если не материальную, то хотя бы моральную поддержку со стороны церковных властей, так как еще в 1866 г. распоряжением Святейшего Синода было предписано повсюду заводить церковные летописи, в которых требовалось не только излагать подробную историю храма и прихода, но и обыденную жизнь прихожан, примечательные события в данной местности и т.д. Указ Синода Этот указ Синода выполнялся довольно вяло, и на страницах епархиальных ведомостей время от времени появлялись методические материалы и выдержки из лучших приходских церковных летописей. Тем не менее в ряде российских епархий были не только составлены описания всех храмов, но и изданы отдельными книгами. В апреле 1877 г. священник М.С. Боголюб- ский на общем собрании общества, указав на появление печатных церковных историко-статистических описаний епархий, предложил образовать при ОЛДП историко-епархиальный отдел хотя бы для составления краткого историко-статистического указателя существующих и исчезнувших церквей Московской епархии. На собраниях в последующие годы было предложено захиревший отдел иконоведения преобразовать в историко-археологический музей. Идея воссоздать музей, но на более высокой, чем ранее, основе, была высказана и членом ОЛДП Й.Ф. Токмаковым. Этот в будущем известный церковный историк и архивист считал необходимым образовать при обществе церковно-библиографическую комиссию и поручить последней устройство церковного историко-археологического музея Московской епархии. В этом музее, по мысли И.Ф. Токмакова, «были бы сконцентрированы все сочинения, как печатные, так и рукописные, относящиеся до описания церквей, монастырей и т.п. учреждений, находящихся в Московской епархии, а также сгруппированы были бы в снимках, копиях, моделях или подлинниках предметы древности, картины, изображены исторические события из церковной истории, а также портреты духовных лиц». Но и это предположение осталось только благим пожеланием. Прошло более 10 лет, прежде чем были сделаны конкретные шаги к воплощению этих замыслов. Епархиальное начальство не считало нужным выделять необходимые средства, а в Обществе не нашлось энергичных организаторов этого дела. Тем не менее в 1870 — 1880-е гг. были изданы историко-статистические описания многих московских храмов. Их авторы: архимандрит Григорий (Воинов), Н.А. Копьев, Н.П. Розанов, В.Ф. Руднев и другие активно сотрудничали в ОЛДП. Опубликованные работы Наибольшее же число опубликованных работ по истории храмов принадлежит двум членам общества: В.И. Холмогорову и И.Ф. Токмакову. Сотрудник архива Министерства юстиции Василий Иванович Холмогоров вместе со своим братом, священником Гавриилом, в течение более 30 лет подготовил и издал 11 выпусков материалов по истории храмов Московской епархии. Еще более преуспел в издании архивных материалов по Москве Иван Федорович Токмаков. Не получив специального гуманитарного образования, И.Ф. Токмаков в молодом возрасте устраивается в престижный архив Министерства иностранных дел и вскоре начинает регулярно публиковать историко-археологические и историко-статистические описания храмов и монастырей. Перу Токмакова принадлежат и восемь выпусков указателя печатных и архивных материалов «для изучения истории, археологии, этнографии и статистики Москвы». Несмотря на справедливую критику ряда токмаковских работ за встречающиеся ошибки, поверхностность в изображении, опубликованные им материалы по многим московским храмам и монастырям и поныне являются ценными и часто единственными историческими источниками. В целом появившиеся в 1870 — 1890-е гг. в значительном числе описания московских храмов уже могли служить серьезной основой для работы по составлению историко-статистического описания епархии. Наконец, в 1889 г. состоялось общее собрание ОЛДП, на котором был образован Комитет для урегулирования работ по составлению и изданию историко-статистического описания церквей и приходов Московской епархии. В состав этого Комитета вошли упоминавшиеся уже церковные историки М.С. Боголюбский (председатель), Н.А. Копьев (секретарь), Д.М. Струков, В.Ф. Руднев, В.И. и Г.И. Холмогоровы. Новый московский митрополит Леонтий (Лебединский) всячески поддерживал это начинание Общества и на присланном в 1892 г. проекте плана церковного описания епархии поставил резолюцию: «План одобряю! Как бы желательно исполнить его». Солидный опыт организации Московский владыка уже имел солидный опыт организации и руководства подобной работой в Подольской и Холмско-Варшавской епархиях. В предложенном же московским комитетом плане предусматривалось дать описания отдельных соборов, церквей, монастырей сначала Кремля, затем городских сороков: Китайского, Пречистенского, Никитского, Сретенского, Замоскворецкого, Ивановского, и, наконец, всех уездов и двенадцати уездных городов епархии. Комитетом был разработан и опубликован и детальный план-схема описания храма, включавший историю построения, возобновления церкви, описание «замечательных по старине» книг, утвари, икон, праздников и крестных ходов, могил и надгробных памятников и т.д. План предусматривал и разделы, касающиеся церковной земли, состава причта, прихода, замечательных «по усердию к церкви, благочестию и благотворительности» прихожан, средств содержания церкви и приюта. В епархиальное описание включались и уничтоженные ранее храмы. Членами Комитета была составлена и детальная программа «общего историко-статистического обзора Московской епархии», включавшая историю церковного управления, духовного образования, епархиальной благотворительности и т.д. Описание епархии по замыслу составителей должно было опираться на солидную печатную и архивную основу, для чего была опубликована специальная программа «Источники для историко-статистического описания». Предполагалось развернуть большую работу по выявлению прежде всего неопубликованных материалов из архивов: дворцового, консисторского, синодальной конторы; монастырских и церковных собраний. Такой детальный, серьезный план, поддержка митрополита, участие в Комитете известных церковных историков, казалось, предполагали появление в скором времени конкретных разработок. Действительно, тогда же, в 1892 г., епархиальные власти разослали по всем церквам и монастырям указ о доставлении сведений для историко-статистических описаний. Однако тяжелая болезнь митрополита Леонтия, а затем и его кончина в 1893 г. в значительной мере расстроили планы комитета и ослабили его деятельность. Собранный материал В 1896 г. комитет обратился в совет ОЛДП с просьбой принять собранный материал в епархиальную библиотеку и создать при Обществе особый, историко-археологический отдел. Сам Комитет вливался в состав Общества и с октября 1896 г. стал именоваться Историко-археологическим отделом. Вскоре при этом отделе была образована редакционная комиссия по составлению историко-статистического описания Московской епархии и священники — члены отдела распределены по отдельным частям и сорокам Москвы. Так, дело описания Кремля стал курировать Н.Д. Извеков; Китайского сорока — В.Ф. Руднев; Сретенского сорока — А.П. Доброклонский и Н.А. Скворцов; Ивановского сорока — Н.А Романовский и т.д. Координацией этой работы занимался председатель Историко-археологического отдела М.С. Боголюбский. Несмотря на богатейший собранный фактический рукописный материал, сотни опубликованных книг, брошюр, статей и заметок, издать систематизированный свод церквей и монастырей Москвы и Подмосковья не удавалось. Между тем большинство менее именитых и менее богатых православными святынями епархий давно уже имели подобные справочники или описания. В 1900 г. епархиальные власти вновь отказались финансировать издание историко-статистического описания Московской епархии, и тогда было решено соединить в один отделы ОЛДП — иконоведения и историко-археологический. Так, в октябре 1900 г. возник новый Церковно-археологический отдел (ЦАО), объединивший все тех же деятелей, много лет разрабатывавших церковно-краеведческую тематику. Задачи нового отдела были шире функций прежних подразделений общества, занимавшихся преимущественно собиранием сведений для историко-статистического описания. В ЦАО должны были разрабатываться вопросы церковной истории, археологии, литургики, иконографии, кроме, естественно, занятий «историко-археологическими изысканиями, касающимися построения храмов, расположения частей их, украшения орнаментами, стенной живописью, иконами». Для достижения этих целей предполагалось осматривать храмы и собирать сведения о всех хранящихся в них древних предметах. Реализация задачи Для реализации этой задачи в 1902 г. при ЦАО была организована Комиссия по осмотру и изучению памятников церковной старины г. Москвы и Московской епархии. Деятельность ЦАО и Комиссии составили, пожалуй, самую примечательную страницу главного церковного общества Москвы. Здесь сотрудничали, пожалуй, все известные исследователи московской церковной старины — священники, архивисты, историки искусства, архитекторы и др. Первым председателем ЦАО был избран протоиерей Благовещенского собора, «главный» историк кремлевских соборов и храмов Н.Д. Извеков, ставший и председателем самого общества. Вместо него в 1908 г. председателем ЦАО был избран протоиерей церкви Святого Георгия на Красной Горке Николай Александрович Скворцов — известный исследователь церковной старины, автор ряда книг и сборников, описаний уничтоженных московских храмов. Н.А. Скворцов, будучи уже священником, окончил Московский археологический институт и затем читал там курс «Археология и топография Москвы». Товарищами и секретарями ЦАО были также известные историки и знатоки Москвы церковной: Н.Д. Струков (сын Д.М. Струкова), Н.П. Виноградов, Л.И. Денисов, А.И. Успенский. В числе членов отдела были священники, профессора Московского университета, художники, иконописцы, фотографы и др. Одним из наиболее деятельных членов ЦАО был Александр Иванович Успенский — талантливый исследователь, специалист по иконографии, основатель и первый директор Московского археологического института, уникального высшего учебного заведения, готовившего специалистов в области археологии, музейного, архивного и библиотечного дела. А.И. Успенский был утвержден председателем Комиссии по осмотру и изучению памятников церковной старины Москвы. В состав комиссии, кроме уже упоминавшийся Н.Д. Струкова (правитель дел) и Н.А. Скворцова, входили протоиерей собора Василия Блаженного И.И. Кузнецов и придворный иконописец В.П. Гурьянов. Новая комиссия, впитав лучшие достижения прежних научных подразделений ОЛДП, выработала особые правила, согласно которым каждый член ее получил полномочия производить тщательный осмотр храма по особой программе, о чем позже докладывал коллегам. Главная заслуга Главной же заслугой комиссии было издание этих материалов в четырех больших иллюстрированных томах под общим заглавием «Московская церковная старина». В изданных трудах было помещено более 60 статей, большая часть которых посвящена комплексному описанию московских храмов. Укажем лишь на некоторые работы членов ЦАО, опубликованные в томах: И.И. Успенский «Церковь Святого Сергия в Рогожской», И.И. Кузнецов «Троицкая в селе Троицком-Голенищеве, Московского уезда церковь», А.И. Успенский «Церковь Святого Николая Чудотворца на Берсеневке», Н.Л. Дружина «Храм Святой Живоначальной Троицы на Шаболовке», В.П. Гурьянов «Икона Явления Божией Матери преподобному Сергию, писанная на гробовой доске преподобного». Многие статьи, написанные членами ЦАО по результатам осмотров московских храмов, публиковались в изданиях общества: «Чтениях ОЛДП», «Московских церковных ведомостях». Другой важнейшей формой деятельности Общества и его церковно-археологического отдела были ежемесячные заседания ЦАО, на которых заслушивались рефераты по проблемам истории церквей, монастырей, иконографии, жизни и деятельности известных церковнослужителей и др. Только за 1900 — 1913 гг. на 96 заседаниях ЦАО было заслушано 204 реферата по вышеназванным проблемам. Повестки заседаний, краткие обзоры рефератов регулярно печатались на страницах «Московских церковных ведомостей». Лишь небольшая часть рефератов была опубликована без сокращений на страницах этой церковной газеты. Регулярные чтения по церковно-краеведческой тематике на протяжении восемнадцати лет явились заметным явлением в общественно-научной жизни Москвы и послужили примером для организации известного общества «Старая Москва». Наконец, одним из важнейших направлений деятельности ОЛДП и ЦАО стало возрождение музейно-собирательской работы. При организации отдела в 1900 г. было признано вновь образовать церковно-археологический музей, в который бы собирались из церквей и монастырей «ненужные к употреблению древние книги, иконы, кресты, подсвечники, облачения, пелены». Митрополит Владимир Уже в ноябре 1900 г. московский митрополит Владимир (Богоявленский) дал разрешение Обществу обращаться к настоятелям и настоятельницам храмов и монастырей с просьбами высылать в музей «древние иконы и древние церковные вещи, находящиеся без употребления». Вскоре были разобраны оставшиеся от прежнего музея иконы, реставрированные В.П. Гурьяновым, и размещены на деревянных щитах. К ним присоединили образа, поступившие впоследствии. В 1909 г. в «Московских церковных ведомостях» было напечатано новое обращение в монастыри и храмы с просьбой высылать в церковный музей иконы и другие предметы. В 1913 г. в церковно-археологическом музее Общества числилось более 200 старинных икон (в том числе несколько шитых и резных). Этот любопытный церковный музей, а также обширная епархиальная библиотека и все другие подразделения ОЛДП в 1902 — 1903 гг. размещались в специально отведенных помещениях нового Епархиального дома в Лиховом переулке. Дело в том, что к концу XIX в. ОЛДП стало тесно в небольших помещениях Высокопетровского монастыря. У московского митрополита Владимира возникла мысль соорудить для ОЛДП, а также для ряда других церковно-обшественных организаций обширного здания. Такой общеепархиальный дом с храмом Святого Владимира был сооружен в 1901 — 1903 гг. и быстро превратился в главный церковный дом Москвы. В большом его зале (палате), рассчитанном на полторы тысячи человек, проводились чтения, собеседования с народом, торжественные общие собрания обществ и братств. В меньшем зале проводились собрания разных отделов ОЛДП, в том числе и заседания ЦАО с чтением рефератов. Здесь же находились редакции «Московских церковных ведомостей», «Православного благовестника»11. Епархиальный дом видел в своих стенах немало именитых и известных людей: митрополита Владимира, знаменитых проповедников Иоанна Кронштадтского и Иоанна Восторгова, патриарха Тихона, великую княгиню Елизавету Федоровну и других. Ядро Епархиального дома Ядром Епархиального дома было, конечно, Общество любителей духовного просвещения, особенно энергично развернувшее свою духовно-нравственную деятельность в преддверии и во время Первой мировой войны. В 1913 г. здесь торжественно праздновалось 50-летие основания общества и в память этого была открыта выставка икон и древних рукописей. С началом войны Епархиальный дом стал центром патриотической деятельности московских священников и мирян: здесь проходили многолюдные религиозно-патриотические собрания, отсюда к Кремлю направлялись крестные ходы. Революционные события 1917 г. потрясли Епархиальный дом, который все чаще стал подвергаться нападкам «прогрессивной» прессы. Для его сохранения в ведении церковного ведомства в феврале 1918 г. Епархиальный дом был объявлен владением ОЛДП. В мае 1918 г. в малом зале дома на чрезвычайном собрании членов ОЛДП было решено предоставить дом для нужд высшего церковного управления. В главном церковном доме Москвы проходили отдельные заседания Поместного собора, собрания церковнослужителей и мирян. В тяжелые для православной церкви дни не прерывало свои ученые занятия и ОЛДП. В апреле 1918 г. на очередных заседаниях ЦАО выступали: известный москвовед П.Н. Миллер (сообщение об истории церкви Святого Георгия в Старых Лучниках) и историк искусства Д.К. Тренев. А в конце мая — начале июня 1918 г. ОЛДП вновь обратилось к настоятелям храмов и обителей епархии с просьбой предоставить в музей общества старинную церковную утварь. Однако дни Епархиального дома и его главного хозяина — Общества любителей духовного просвещения были сочтены. Декретом об отделении церкви от государства все православные учреждения и организации: консистория, семинария, духовные училища, общества, братства фактически лишались своих помещений. Таяли и ряды защитников прав Православной церкви и ее наследия. Еще летом 1917 г. грабителями был убит в своем церковном доме на Лазаревском кладбище известный церковный историк, председатель и душа ЦАО, протоиерей А.Н. Скворцов. Изначальный, древний вид главного собора К началу XX в. изначальный, древний вид главного собора России и Московского Кремля Успенского, построенного в 1475-1479 гг. итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти, был в значительной степени изменен. Живопись конца XV — начала XVI в. в 1642-1643 гг. переписали по старым прорисям, затем на протяжении XVII — XIX вв. стенопись собора много раз поновляли, причем дважды в 1770-1773 гг. и в середине XIX в. переписали полностью. В преддверии коронации Николая II, в 1894—1895 гг., московские власти провели реставрацию собора, и хотя задача стояла практическая, эти работы, в ходе которых были сделаны небольшие раскрытия фресок и иконописи, явились началом научной реставрации Успенского собора. Следующий этап связан с созданием в 1910 г. Особой комиссии по реставрации Успенского собора. В ее состав вошли представители государственных учреждений и Синода, научных обществ, видные архитекторы и ученые. Публикуемые ниже отрывки из отчета комиссии, составленного представителем МАО И.П. Машковым, дают представление о начале научного изучения и сохранения общерусской святыни. Текст отчета издается по рукописи, хранящейся в ОПИ ГИМ; существует также его дореволюционная публикация; фотографии хода реставрационных работ, выполненные фотографами мастерской П.П. Павлова, находятся в РГАЛИ. Проведя предварительное изучение состояния памятника, комиссия выработала обширную программу научно-исследовательских и ремонтно-реставрационных работ. Однако выработка конкретной методики реставрации потребовала значительного времени; начало реставрационных работ задержали также юбилейные торжества 1912 и 1913 гг. — 100-летие Отечественной войны 1812 г. и 300-летие Дома Романовых. Планомерная расчистка стенописи началась в 1913 г., ее вели артели Е.И. Брягина, М.М. Дикарева, братьев М.О. и Г.О. Чириковых, А.Л. Алексеева, В.П. Гурьянова. К 1915 г. были восстановлены древний цоколь собора, базы полуколонок порталов, базы круглых столпов в интерьере. Во время этих работ было найдено несколько древних захоронений. Расчистка стенописи продолжалась до 1917 г. Восстановление древней живописи Однако ход этих работ, «восстановление» древней живописи, непоследовательное выполнение решений комиссии стали вызывать споры. В 1917 г. А.В. Щусев и И.Э. Грабарь выступили против прописей, золочения и покрытия олифой. 20 марта 1918 г. комиссия была распущена, а работы по реставрации Успенского собора прекращены. Хотя в методике работ 1913-1917 гг. присутствовали положения, неприемлемые с точки зрения современной научной реставрации, что вызвало последующие критические оценки, тем не менее для своего времени реставрация Успенского собора была настоящим событием и вызвала большой интерес: выявленная древняя роспись и раскрытые под позднейшими записями иконы не только позволяли воссоздать настоящий облик памятника, но также заставляли пересмотреть существовавшие тогда взгляды на историю русского искусства. Императорского Московского археологического общества в Высочайше учрежденной Особой комиссии по реставрации Большого Московского Успенского собора, доложенного в заседании общества 26 ноября 1910 г.» Прошло около 15 лет после ремонта и реставрации Успенского собора, и этот важнейший художественный и исторический памятник Древней Руси — свидетель ее бедствий и величия — снова нуждается в значительных работах по приведению его в порядок. Соответствующее по сему делу положение Совета министров было 21 апреля 1910 г. удостоено Высочайшего утверждения. Таким образом, Особая комиссия ко времени ее работы была со- организована в следующем составе: По Высочайшему повелению 11 июня того же, 1910 г. председателем Особой комиссии по реставрации Собора был назначен сенатор князь АА Ширинский-Шихматов. Членами комиссии были представители: от Техническо-строительного комитета Хозяйственного управления при Св. Синоде — профессор архитектуры, действительный статский советник A.Н. Померанцев; от Московской Св. Синода конторы — прокурор конторы, действительный статский советник Ф.П. Степанов. Московский градоначальник От Министерства внутренних дел — московский градоначальник генерал-майор АА Адрианов и академик архитектуры, действительный статский советник B.В. Суслов; от Министерства финансов — управляющий Московской казенной палатой статский советник П.П. Курлер и заместитель его — статский советник А. И. Юшков; от Государственного контроля — статский советник П.К. Махотин; от Императорской Академии художеств — академик живописи, тайный советник М.П. Боткин; от Императорской Археологической комиссии — академик архитектруры П.П. Покрышкин; от Высочайше утвержденного Комитета попечительства о русской иконописи — доктор русской истории, действительный статский советник Н.П. Лихачев; от Московского городского управления — академик архитектуры Р.И. Клейн; от Императорского Московского археологического общества — архитектор И.П. Машков; от Московского археологического института — его директор А. И. Успенский2; от Императорского Археологического института в C.-Петербурге — его директор, профессор археологии, тайный советник П.В. Покровский; кроме того, лица, приглашенные председателем с совещательным голосом: протопресвитер Успенского собора B.C. Марков; профессор живописи В.М. Васнецов; академик архитектуры СУ. Соловьев; действительный статский советник П.И. Щукин; хранитель Музея прикладных знаний, архитектор З.И. Иванов; попечитель Московской городской Третьяковской галереи И.С. Остроухое; хранитель Императорского Российского Исторического музея А. В. Орешников и гвардии полковник князь М.С. Путятин. До первого заседания комиссии, назначенного на 21 сентября, председателем оной, князем АА Ширинским-Шихматовым было созвано особое частное совещание из вышеуказанных членов комиссии, живущих в Москве, а именно: протопресвитера собора B.C. Маркова, И.С. Остроухова, СУ. Соловьева, И.П. Машкова, З.И. Иванова, А. В. Орешникова, А.И. Успенского и Ф.П. Степанова, председательствовавшего в совещаниях в отсутствие председателя комиссии. Первое заседание 18 августа 1910 г. состоялось первое заседание названных выше лиц под председательством князя АА. Ширинского-Шихматова, который внес на обсуждение совещания вопрос об исследовании стенописи и об организации этого исследования. Было решено предложить наиболее опытным в реставрационных работах иконописцам — Дикареву, братьям Чириковым, Гурьянову и Сафонову произвести по указанию и под постоянным контролем членов совещания пробные работы по исследованию и отчистке древней росписи от позднейших ее записей, причем были назначены места работ каждому иконописцу, а именно: Дикареву — в Петропавловском приделе; Чириковым — на западной стене собора, на высоте тамбура; Гурьянову — за Владимиро-Мономаховым троном и Сафонову — в юго-западном углу собора. Тогда же был установлен ход самих работ, а именно: иконописец, приступая к работам, должен снять кальку и написать на картине копию этого места стенописи в ее настоящем виде, далее после отмывки и снятия первого слоя и обнаружения древней стенописи сделать точное изображение в красках с того, что будет открыто под снятым позднейшим слоем. Как те, так и другие копии сверяются с натурою членами совещания, и точность копий ими удостоверяется подписями на ней. Кроме того, в те же моменты решено снять фотографии с фресок до и после снятия позднейшего слоя. Работы иконописцев продолжались до первого заседания Особой комиссии, т.е. 21 октября 1910 г. Этот труд увенчался успехом, так как во всех намеченных четырех местах были открыты древние фрески, хотя и различной сохранности. Наиболее интересная стенопись оказалась в Петропавловском приделе, изображающая «Воскрешение Тавифы апостолом Петром» (лист Б). С фрески этой, как и со всех других фресок, фотографом Павловым были сделаны снимки до и после отчистки позднейших наслоений, самая же работа по очистке была проведена иконописцем Дикаревым особо тщательно и осторожно. На западной стене иконописцами братьями Чириковыми была расчищена фреска, изображающая Богоматерь с предстоящими ангелами из картины «Страшный суд». Характерная древняя иконопись Здесь также характерная древняя иконопись ничего общего не имеет с позднейшей записью, под которой оказалось строгое византийское письмо. Сделанные иконописцами копии с фресок в натуральную величину были сверены членами совещания с натурою, после чего удостоверена их точность надлежащими подписями. После произведенного исследования стенописи члены совещания единогласно пришли к заключению о необходимости при ремонте и реставрации собора восстановить стенопись в ее древнем виде. По поводу самого исполнения реставрационных работ В.В. Суслов высказал мысль, что работы эти следует поручить художникам, а не иконописцам-ремесленникам, которые склонны вносить в реставрацию обычные им приемы и недостаточно способны проникнуться характером и стилем восстанавливаемой ими живописи, в особенности если эта последняя обнаруживает признаки художественных, творческих начал, и лишь художникам свойственно проникнуться восстанавливаемым памятником и, следовательно, воссоздать таковой с возможным совершенством. Комиссия этот вопрос решила в том смысле, что иконописец в противоположность художнику не стремится к новому слову в области своего ремесла и всячески старается, чтобы его работы ближе подходили к работам древних изографов, в особенности московских царских иконописцев, на работах которых они главным образом и воспитались; кроме того, характер древней и современной живописи слишком различны, чтобы художники, за немногими исключениями, могли приноровиться к своеобразным приемам этой последней. Внутри собора комиссия обратила внимание на уцелевшие части древней росписи 1515 года на алтарной преграде, закрытой иконостасом; высказано было пожелание сделать хотя бы часть ее доступной осмотру ввиду ее огромной важности в художественном и археологическом отношениях; со всех этих фресок признано необходимым сделать самые точные копии. Удовлетворительное состояние По отношению к иконам было установлено, что в общем они находятся в удовлетворительном состоянии; те же ветхости, которые были замечены или которые могут оказаться, подлежат исправлению лишь после подробного и тщательного освидетельствования их комиссией из специалистов. Крепость строилась с учетом развития новых для XV! в. систем боя, прежде всего связанных с использованием артиллерии и огнестрельного оружия. Ее особенностями стали невысокие мощные стены, башни с широкими боевыми площадками наверху, система противоподкопных сооружений. В конце XVI — начале XVII в. крепость не раз становилась центром обороны Москвы. К середине XVII в. Китайгородские укрепления утратили свои боевые функции. Во второй половине XVH в. внешний вид крепости несколько изменился — некоторые башни получили декоративные шатры на манер кремлевских. В годы Северной войны Китайгородская крепость была дополнительно укреплена земляными бастионами. В 1775 г. была предпринята одна из первых попыток ремонта крепости — Каменный приказ был обязан произвести его, не «переменяя древнего ее вида». По плану инженер-майора Реона предусматривалось сооружение каменных мостов через ров, исправление земляных бастионов. Работы были начаты в 1782 г. Однако продолжались они всего несколько месяцев. Их итоги оказались следующими: «1) В Ильинской башне сделаны вновь ворота прямые с аркою. По другую сторону ворот имеющееся земляное укрепление исправлено. Через ров построен Каменный мост. 2) Китайская стена с обеих сторон выбелена. 3) Возле Варварских ворот в стене сделаны вновь прямые с аркою ворота. 4) В городской стене к Москве-реке близ торговых бань для проезду сделаны вновь ворота с аркою да для стоку воды арка». Спустя год по распоряжению графа З.Г. Чернышева площадь перед стеной была застроена сначала деревянными, а чуть позже каменными лавками. В первой половине XIX в. было выдвинуто несколько предложений относительно сноса Китайгородских укреплений. С такими проектами выступали на протяжении нескольких лет московские генерал-губернаторы А.А Беклешов, А.П. Тормасов и Д.В. Голицын. Сломанная часть Впрочем, и ему не всегда удавалось отстоять стену. Например, в 1870 г. по прошению купцов Третьяковых и с согласия городской Управы часть ее была сломана для устройства Третьяковского проезда. Спустя два года среди группы предпринимателей вновь возникает идея о сносе довольно большого участка стены в связи с проектом прокладки по территории Новой и Старой площадей Александровского проспекта и перепланировки прилегающих улиц. Стену планировалось сломать на участке от Владимирских (Никольских) до Варварских ворот. МАО обращается с «всеподданнейшим адресом» к великому князю Александру Александровичу, где заявляет о невозможности исполнения данного проекта ввиду исторической ценности застройки центра Москвы. Проект был отклонен. Едва ли не единственный раз Строительное отделение обратило внимание на Китайгородскую крепость в 1892 г., когда советником Губернского правления князем В. Урусовым была организована комиссия по осмотру стены. Итогом этого осмотра стало создание в 1893 г. под началом Технического строительного комитета особой Комиссии для решения вопросов, связанных с ремонтом стены и захватом некоторых ее частей частными лицами. Однако в судьбу Китайгородской крепости каких-либо кардинальных изменений деятельность этой комиссии не внесла. Владельцем крепостных башен являлось губернское правление, причем их использование свелось в основном к размещению в башнях Архива старых дел. Некоторые башни были сданы для хозяйственных нужд Синодальной типографии, Музею птицеводства и прочим организациям. В Варварской башне располагалась часовня Боголюбской Богоматери. Ремонты крепости проводились крайне не регулярно. Как правило, каждые ремонтные работы проходили под наблюдением членов МАО. С деятельностью МАО связаны и первые археологические исследования Китайгородской крепости. Так, например, небольшие архитектурно археологические работы были проведены в 1896 г. с внутренней стороны Китайгородской крепости в связи с реставрацией Старого Печатного двора при Московской Синодальной типографии. Раскопки у стены проводились под наблюдением члена МАО В.А Гамбурцева. Исследователи вскрыли остатки белокаменных «влазов». Строительные работы, связанные с крепостью В 1890-е гг. МАО не раз обращало внимание и на все строительные работы, связанные с крепостью. Это было сопряжено и с перестройкой гостиницы «Метрополь», когда МАО обратилось к владельцам «Метрополя» с просьбой не доводить постройки до Китайгородской стены. Тогда же по приглашению Московской думы комиссия МАО осматривала часть стены у Грузинского переулка в связи с устройством проломных ворот в этом месте. Комиссия одобрила этот проект, но посчитала необходимым сохранить без изменений верхнюю часть стены. В начале XX в. в связи с ростом промышленности и городов назрела необходимость государственной охраны памятников истории. В новом Строительном уставе, опубликованном в 1900 г., в ст. 76 содержалось требование к губернаторам сохранять старинные памятники, однако единого государственного органа, на который можно было бы возложить весь спектр охранных мероприятий (реставрацию, ремонт, наблюдения за памятником), создано не было. Эти работы оставались уделом научных обществ. Впрочем, одна из первых попыток создания такой организации была предпринята в Москве. В 1908 г. по распоряжению министра внутренних дел П.А. Столыпина в Москве была создана Комиссия по охранению Китайгородской стены от незаконной эксплуатации ее посторонними лицами. На первом заседании комиссии 22 сентября 1908 г. ее задачи определялись так: «Определение цен, по которым могли бы быть отчуждаемы в собственность частных владельцев или отданы в долгосрочную аренду земли, находящиеся под сломанными ныне частями Китайской стены». Позже эти задачи несколько расширились: «а) постепенно выяснить размеры захвата и разрушения стены Китай-города посторонними лицами; и б) принять меры к предупреждению в будущем незаконного пользования стеной, с каковой целью просить от лица губернатора градоначальника о вменении в особую обязанность полиции неослабно наблюдать за сохранностью Китайской стены и городскую Управу о невыдаче впредь разрешений на постройки, примыкающие к стене, без предварительного соглашения с губернатором». Заключение договоров с арендаторами На комиссию было возложено заключение договоров с арендаторами земли у крепости, осмотр стен и башен, проведение в случае необходимости ремонта. Отметим, что подобная комиссия существовала в это же время в Смоленске, и в ее задачу входило проведение ремонтных работ Смоленского кремля. Кстати, Комиссия по охранению Китайгородской стены на одном из своих заседаний заслушала сообщение о деятельности своих смоленских коллег. Комиссия совместно с Московским археологическим обществом в 1913 — 1915 гг. выступала против постройки здания полицейского участка вплотную к стене (здание участка было отнесено на несколько аршин от стены), боролась за изменение проекта перепланировки Театральной площади, в результате чего стена осталась незастроенной и т.д. В эти же годы возник проект инженера И. Касаткина, одобренный Городской управой, о сносе части Китайгородской крепости. Но начавшаяся война помешала исполнению этих замыслов. В 1919 г. начались подготовительные работы по реставрации Китайгородской крепости и освобождении ее от частной застройки. Инициатором работ выступил Отдел по делам музеев Народного комиссариата просвещения. Совместно с членами МАО были проведены обследования стены и начат слом примыкавших к ней строений. Однако в 1921 г. работы свертываются из-за отсутствия средств. Лишь в марте 1928 г. стена передается в ведение Моссовета, который поручает отделу благоустройства Московского коммунального хозяйства начать ремонт памятника. Ремонт стены и ее реставрация были произведены в 1928 г., причем местами стене был придан первоначальный облик. В начале 1930-х гг. часть Китайгородской крепости от Третьяковского проезда до Варварской площади была разрушена, так как не вписывалась в новую планировку центра столицы. Позже, в 1950-х гг., в связи со строительством гостиницы «Россия» разобрали и стену на Москворецкой набережной. Впрочем, в 1970-х гг. часть стены в Китайском проезде была восстановлена. Тогда же поставлено на охрану белокаменное основание Варварской башни, вписанное ныне в подземный переход. Публикуемые документы Публикуемые ниже документы являются частью двух фондов ЦИАМ: фонда № 1107, где содержится документация Комиссии по охранению Китайгородской стены от незаконной эксплуатации ее посторонними лицами (дела № 2, 3, 24), и материалы фонда № 454 Московского археологического общества (дела № 47 — 48). Императорское Московское археологическое общество ввиду того, что часть лавок около Китайской стены по берегу Москвы-реки от ветхости разрушается, имеет честь обратиться в Московское губернское правление с покорнейшею просьбою, не окажется ли возможным не допускать ремонта ветхих лавок, чтобы освободить постепенно Китайскую стену от позднейших пристроек, безобразящих и разрушающих замечательный исторический памятник России по поводу обмеров стены Китай-города (заслушаны на заседании Комиссии 19 ноября 1908 г.) 1-я записка: Исполняя поручение Комиссии, мною произведен осмотр и обмер Китайской стены со стороны Старой площади в части примыкания к ней лавки Аржанникова; выяснилось: помещение лавки в каменных стенах непосредственно без брандмауэра примыкает к стене на протяжении по внутреннему обмеру 5,66 саж., занимает существующие ниши стены и для увеличения площади лавки в стене выбрана кладка, сделаны глубокие ниши высотою до трех аршин. Над лавкой для склада товаров сделана антресоль. в одной из ниш поставлена печь голландская, и дымоход от нее пробит в стене и выведен наружу. 2-я записка: Произведен осмотр и обмер части Китайгородской стены. обращенной к Москве-реке между Москворецкой улицей и Кремлевской стеной. С внутренней стороны стены на всем ее протяжении примыкают владения Татарникова: во дворе для увеличения общей площади его стена на толщину 2,10 саж. и высотой 1 саж. разобрана до уровня земли на протяжении 8,80 саж. Из текста типового договора «На право непосредственного примыкания к стене Китай-города» (декабрь 1908 г.) 4) Губернское правление оставляет за собой право во всякое время производить осмотр и наблюдение за правильным пользованием вышеозначенной частью стены. Поддержание арендуемой части Арендатор обязан поддерживать арендуемую им часть Китайской стены от разрушения, производить надлежащий ремонт за свой счет и не допускать нарушения ее целости, как-то: выламывания отдельных кирпичей, а равно арендатор не может пользоваться для каких бы то ни было целей наружной стороной стены. 6) В случае обнаружения какого — либо нарушения целости стены Китай — города Московское губернское правление дает. срок по своему усмотрению для приведения стены в надлежащий вид: в случае невыполнения сего в означенный срок исправление производится за счет арендатора и договор сей нарушается; при необходимости произвести какие-либо капитальные переустройства арендатор обязуется испросить на то разрешение Московского губернского правления. Из протокола заседания Комиссии по охранению Китайгородской стены 13 ноября 1910 г. Департамент общих дел 8 октября сего года за № 26204 по приказанию г. министра внутренних дел уведомляет, что образование специального фонда из сумм, поступающих за арендное пользование частями стены Китай-города, не представляется возможным ввиду того, что по кассовым правилам все поступления за пользование казенными зданиями должны быть зачисляемы в доход казны. Что же касается вопроса о приведении стены Китай-города в надлежащий вид, то для этой цели. необходимо испросить особую сумму в законодательном порядке. Отношение московского генерал-губернатора в МАО 11 октября 1911 г. В августе месяце с.г. в башне на Старой площади стены Китай-города обнаружен ход, закопанный землей, идущий в направлении к Варварским воротам. При предварительных исследованиях найдено большое количество костей животных, несколько человеческих костей и черепки глиняной посуды. Предполагая, что дальнейшие исследования могут иметь большой исторический интерес, покорнейше прошу уведомить меня, не признает ли Общество желательным принять на себя производство раскопок при постоянном участии Комиссии по охране стены Китай-города и смотрителя Московского губернского архива старых дел Н.А Александрова, обнаружившего указанный ход и производившего первые его исследования. Генерал-губернатор Свиты Генерал-губернатор Свиты Его Величества генерал-майор Д. Муравьев. Резолюция МАО: «Назначить осмотр на 1 ноября». Из рапорта смотрителя Московского губернского архива старых дел Н.А Александрова на имя старшего губернского советника Московского губернского правления 27 июля 1913 г. Имею честь донести Вашему превосходительству, что 26 сего июля дождем залита Круглая башня на Старой площади, крыша которой, несмотря на ремонт в прошлом году, очень ветха. При этом имею присовокупить, что в башне хранятся дела Московской гражданской и уголовной палат и Магистрата 2-го Д-та около 1000 вязок (150 000 дел), перенести которые в другое помещение не представляется возможным за неимением свободного места в других башнях. На бланке смотрителя Московского губернского архива старых дел. Телеграмма МАО министру внутренних дел № 273 11 ноября 1913 г. Императорское Московское археологическое общество обращается к Вашему превосходительству с почтительнейшим ходатайством о немедленной приостановке работ по пристройке Московскою городскою управою жилого корпуса вплотную к Китайгородской стене и одной из интереснейших башен между Варварскими и Ильинскими воротами, которую необходимо реставрировать и бережно сохранить. Застройка же вплотную к стене лишит возможности произвести реставрацию и приведет к потере исторического памятника. Письмо инженера И. Касаткина председателю МАО Глубокоуважаемая Прасковья Сергеевна, Любя Москву и ее памятники старины, я в то же время много занимался исследованием условий роста города Москвы и тех требований, которые предъявляет широкий размах современной жизни в отношении городского движения. При этом мне пришлось натолкнуться на некоторые факты, указывающие, что местами старина мешает развитию города и причиняет как бы омертвение некоторых его частей, лишая их свободной циркуляции, необходимой для развития современного города. Вместе с тем мне приходилось слышать в разговорах отзывы, слишком огульно указывающие на неудобства для современных условий городской жизни некоторых старинных сооружений, например, Китайской стены. Радикальное отношение Не сочувствуя такому слишком радикальному отношению к древним сооружениям, я занялся всесторонним и совершенно объективным разбором вопроса о стене Китай-города, стремясь примирить интересы современной жизни с охраной памятников старины. Эта работа послужила предметом доклада в Техническом обществе. В этом докладе я выясняю влияние различных частей Китайской стены на развитие прилегающей местности и совершенно объективно выясняю, какие части стены должны быть сохранены навсегда, как наиболее типичные и не мешающие развитию города, и какие придется рано или поздно разобрать, как мешающие правильному развитию города и не представляющие собою таких типичных сооружений, которые создают физиономию города. Между прочим, я пришел к выводу, что всю часть стены от Варварских ворот до Городской думы необходимо сохранить и содержать в полной исправности, чего теперь не замечается. Так как это дело касается памятника старинного зодчества, по отношению к которым Ваше мнение имеет столь высокий авторитет, то мне было бы очень желательно, ранее чем выступать с докладом, познакомить Вас с главнейшими его положениями и вообще обсудить этот вопрос с Вами. Резолюция МАО: «Китайгородская стена представляет собой такой выдающийся памятник всей России, что Общество принципиально не считает возможным входить в обсуждение об уничтожении ее, хотя бы и частичном». Из протокола заседания Комиссии по охранению Китайгородской стены 17 апреля 1915 г. Слушали: В 1905 г. Московская управа препроводила в Губернское правление проект устройства прохода в башне Владимирских ворот. При рассмотрении этого проекта в Императорском Московском археологическом обществе, а также в Совещательном присутствии Строительного отделения не встретилось никаких препятствий к его осуществлению, ввиду чего означенный проект при благоприятном заключении губернатора был представлен министру внутренних дел и в том же 1905 г. он удостоился Высочайшего утверждения. В 1914 г. Городская управа по соглашению с Губернским правлением приступила к выполнению этого проекта, под наблюдением выделенной из состава Комиссии по охранению стены. Китай-города подкомиссии Китай-города подкомиссии под председательством губернского инженера А.С. Федосеева, в составе членов: производителя работ по ремонту названной стены A.M. Гуржиенко, представителя Императорского Археологического общества Ф.Ф. Горностаева и производителя работ от Городской Управы С.К. Лысенкова. Предварительно была разобрана лавка, находящаяся между часовней Св. Пантелеймона, стеной Китай-города и Круглой башней, а затем было приступлено к пробивке отверстия в толще стены Круглой башни по контурам, начерченным красными линиями на внешней стороне этой башни, обращенной к Лубянской площади. 25 мая 1914 г. подкомиссия, осмотрев начатые работы по пробивке стены, обнаружила следующее: позади разобранной части круглого контрфорса оказались самостоятельные старинные стены башни, сложенные из крупного кирпича и имеющие в плане многогранную форму. Книзу расширяющийся контрфорс, окружающий кольцом башню, судя по кладке, которая произведена без всякой перевязки с обнаруженной старинной стеной, и по размерам кирпича должен быть признан более позднего происхождения. По старинной кладке башни проходит пояс-валик на той же высоте, такого же вида, как и идущий до пят арки Владимирских ворот. Вверху к зубцам старинная кладка сбита, но, судя по оставшимся рядам кирпичей, кладка расширяется, по-видимому, кверху от вышеуказанного валика. Кроме сего на открывшейся древней стене обнаружены остатки побелки и штукатурки. Со стороны Никольской улицы в этой башне сохранились остатки древних бойниц. Все это привело подкомиссию к заключению, что существующая так называемая Круглая башня у Владимирских ворот имела ранее совершенно другой вид, а именно: не круглый с расширяющимися книзу стенами контрфорсами, а многогранный с отвесными стенами, сохранившими в своих частях характер кладки соседних стен и башен. Ввиду изложенного подкомиссия остановилась на разрешении вопроса: оставлять ли наклонные стены в настоящем виде или разобрать их и, обнажив древние формы многогранной башни, последнюю реставрировать. Ввиду важности этого вопроса подкомиссия постановила работы временно прекратить и испросить дальнейших указаний Комиссии по охранению стены Китай-города. Просьба о командировании Согласно постановления названной комиссии от 18 июня 1914 г. о всем вышеизложенном губернатором было доведено до сведения Министерства внутренних дел с просьбой о командировании представителя Императорской Археологической комиссии для разрешения возникших вопросов на месте. По прибытии в Москву 14 декабря 1914 г. членов Императорской Археологической комисси — академика Покрышкина и архитектора-художниrа Романова была образована при участии их комиссия под председательством губернского инженера А.С. Федосеева, в состав которой вошли все члены вышеназванной подкомиссии и член Московского археологического общества И.П. Машков. По мнению представителя Императорской Археологической комиссии и Императорского Московского археологического общества, открытие древней части башни имеет большое архитектурно-художественное значение, особенно ввиду встретившихся в остатках башни деталей, например, валиков и бойниц, а потому они считают, что устройство отверстий в какой-либо части этой башни в значительной мере обесценит этот памятник. Неожиданное открытие столь ценных деталей, по их мнению, вызывает необходимость произвести особые изыскания с целью полной реставрации этой башни. Комиссия высказалась в том смысле, что хотя с технической стороны открывшиеся обстоятельства и не создают препятствий к производству дальнейших работ, однако, принимая во внимание вышеприведенные мнения, было бы более осторожным, ввиду значительной ценности открытых частей, намеченные работы по устройству прохода приостановить и предпринять новые изыскания для определения возможности устройства в Китайгородской стене взамен проектированного прохода других — рядом с башней, с выходом на Театральный проезд, и через большую Владимирскую башню, с выходом на Лубянскую площадь — и составленный на этих основаниях проект представить вновь в Министерство внутренних дел для исходатайствования Высочайшего соизволения на изменение первоначального проекта. Постановили: Просить московского губернатора представить о сем на благоусмотрение. Акт на предмет испрошения Высочайшего соизволения на отмену Высочайше утвержденного в 1905 г. проекта устройства прохода в башне, о чем уведомить Московскую городскую управу. Справка представленная московским губернатором Справка представленная московским губернатором в Комиссию по охранению Китайгородской стены осенью 1915 г. 1) Московская городская управа на заседании 14 — 16 апреля постановила: «Немедленно возбудить в установленном порядке ходатайство об изменении Высочайше утвержденного плана регулирования Театральной площади для обращения средней части ее в Театральный сквер, а другой части Китайгородской стены, прилегающей к бульвару и занятой самим бульваром, — в строительный квартал». Губернатор отношением от 26 августа 1909 г., за № 1368, уведомил московского градоначальника, что он признает неприемлемой мысль об обращении части Театральной площади в строительный квартал для нужд Городского общественного управления, так как стена Китай-города не только представляет собой выдающийся интерес в археолого-художественном отношении как образчик древнерусского зодчества, но и является одним из древнейших памятников истории Москвы, достойным особо бережного и заботливого охранения со стороны правительства. Благодаря своевременно принятым мерам эта стена. осталась незастроенной. 2) В 1913 г. Московским городским управлением начата постройка у Китайской стены 3-этажного дома для полицейского участка, квартиры пристава, приемного покоя, покойницкой и других надобностей. Так как вышеозначенная постройка вплотную примыкала к стене Китай-города, закрывая очень интересную в археологическом отношении часть стены и затрудняя ремонт ее, то Комиссия по сохранению названной стены признала, что постройка не может быть допущена. Проект постройки был пересоставлен Городской управой с соотнесением ее от стены Китай-города на 4—5 аршин. 3) В текущем году Московской городской управой был утвержден проект постройки железобетонной лавки Патрикеева без предварительного сношения с комиссией. При рассмотрении означенного проекта оказалось, что постройка возводится на обрезе Китайской стены, причем закрывается труба-слив. Комиссия не нашла возможным разрешить постройку лавки, о чем губернатором сообщено градоначальнику. Московский археологический институт. Подавляющему большинству наших современников это словосочетание не говорит почти ничего. Русская интеллигенция Между тем русская интеллигенция начала века с большим интересом отнеслась к деятельности нового в ту пору учебного заведения. Достаточно сказать, что в разные годы в институте обучались известная собирательница и меценат, владелица усадьбы Талашкино Мария Клавдиевна Тенишева, будущий писатель и искусствовед Сергей Николаевич Дурылин, известный московский предприниматель, автор книги «Москва купеческая» Павел Афанасьевич Бурышкин, будущий Патриарх Московский и Всея Руси Тихон, многочисленные представители знаменитого семейства Рябушинских. Из стен института вышла плеяда замечательных деятелей, немало потрудившихся на благо отечественной науки и культуры, археологи Николай Константинович Ауэрбах, Вера Владимировна Гольмстен, Павел Сергеевич Рыков, Дмитрий Николаевич Эдинг, знаток русского народного искусства Василий Сергеевич Воронов, историк искусства Николай Николаевич Соболев, архивист и библиограф Иван Филиппович Колесников6, генеалог Виктор Ильич Чернопятов, книговед Удо Георгиевич Иваск, искусствовед Владимир Карлович Клейн. Список этот немал, продолжать его можно долго. Московский археологический институт, основанный в 1907 г., стал вторым учебным археологическим институтом России. Организация учебных археологических институтов в России пришлась на вторую половину XIX — начало XX в., время наибольшего подъема национального самосознания, напрямую связанного с пробуждением интереса к прошлому своего отечества, с необходимостью фиксации, описания, изучения, сохранения памятников старины, то есть выполнения работ, которые повседневно ведутся в архивах, музеях и библиотеках. Все это требовало подготовки значительного количества новых кадров. В ту пору в российских университетах из группы вспомогательных исторических дисциплин, таких, как нумизматика, геральдика, сфрагистика, дипломатика, архивоведение, палеография, историческая география, лишь иногда изучались две последние дисциплины. ПАИ, организованный по инициативе заведующего Московским архивом Министерства юстиции Николая Васильевича Калачова, вел подготовку архивистов. Ощутимые успехи Несмотря на ощутимые успехи, достигнутые этим институтом, наличие пусть работоспособного, но единственного учебного заведения этого профиля в России не снимало остроты положения. Количество оканчивающих институт в сравнении с потребностями в профессиональных архивистах было невелико. Об организации систематического образования в области отечественных древностей в Москве ранее всех задумался А. С. Уваров, основатель МАО, инициатор проведения всероссийских археологических съездов, один из основателей Исторического музея в Москве. Исключительно серьезно относясь к проблеме постановки археологического образования, на Ш Археологическом съезде он изложил свои взгляды на проблему в теоретической работе «Что должна обнимать программа для преподавания русской археологии и в каком систематическом порядке должна быть распределена эта программа». Помимо того, что с кафедры МАО Уваров читал лекции по русской археологии, в его планы входило устройство историко-археологических курсов при Историческом музее. Осуществлению замысла воспрепятствовала безвременная смерть Уварова. Об организации археологического института в Москве хлопотал Н.В. Калачов, даже решил проблему с помещением. Несколько залов нового здания архива Министерства юстиции на Девичьем поле он предполагал предоставить археологическому институту. После смерти Н.В. Калачова проблему пытался решить известный археолог и архивист Д.Я. Самоквасов, но его попытки успехом не увенчались. Между тем необходимость организации археологического института в Москве к началу века обозначилась достаточно остро. Исконно русский город, Москва являлась средоточием первоклассных памятников прошлых столетий, богатейших архивных и музейных собраний, а к началу века стала средоточием и историко-просветительских обществ, таких, как Общество истории и древностей российских (1804), Московское археологическое (1864), Нумизматическое (1888), Историко-родословное (1904). Организаторы Московского археологического института учитывали эти обстоятельства. Честь основания института Честь основания института принадлежит выпускникам ПАИ — искусствоведу, археографу, архивариусу московского архива Министерства двора Александру Ивановичу Успенскому и генералу от инфантерии, помощнику командующего войсками Московского военного округа Владимиру Гавриловичу Глазову. Настойчивость, воля, связи организаторов при дворе, положительное общественное мнение — все способствовало достижению поставленной цели. МАИ был создан как частное учебное заведение с трехлетним курсом обучения. Система обучения в сравнении с ПАИ была значительно усложнена. В «Положении о Московском археологическом институте»4 говорилось, что это высшее учебное заведение, «имеющее целью научную разработку археологии, археографии и русской истории с ее вспомогательными историческими дисциплинами. и подготовку для должностей в архивах, музеях и библиотеках.». Предмет археологии для середины XIX столетия включал изучение как вещественных памятников, так и памятников письменности. К началу нынешнего века под предметом археологии подразумевалась совокупность дисциплин, изучающих лишь вещественные памятники; под археографией - совокупность дисциплин, изучающих памятники письменности. Согласно этому разделению, в МАИ образовали два отделения — археологическое и археографическое. В числе преподавателей МАИ следует отметить знаменитых филологов, братьев Алексея Ивановича и Сергея Ивановича Соболевских, известного этнографа Веру Николаевну Харузину, историка Николая Николаевича Фирсова, историка архитектуры, известного архитектора, автора проекта храма Воскресения Христова в Петербурге Альфреда Александровича Парланда, патриарха московской археологической школы Василия Алексеевича Городцова, знаменитого генеалога, председателя Историко-родословного общества в Москве Леонида Михайловича Савелова. Отметим такое обстоятельство: Городцов и Савелов, в отличие от большинства коллег по МАИ, не имели высшего образования, но заслуги их перед наукой к тому времени были столь значительны, что каждый из них получил право организовать и возглавить свою кафедру в институте, ибо подобную ситуацию предусматривал параграф. Преподаватели института и члены-учредители Преподаватели института и члены-учредители, те, кто подписал прошение о создании института, образовали Совет института, возглавляемый Почетным попечителем великим князем Александром Михайловичем, попечителем В.Г. Глазовым и директором А.И. Успенским. Совет решал все вопросы научной, учебной и финансово-хозяйственной деятельности института. За сравнительно короткий срок Совету удалось установить связи с зарубежными университетами и музеями. С 1911 г. в Мюнхене у профессора Ф.В. фон Биссинга стажировался один из лучших выпускников МАИ Ф.В. Балл од. Вернувшись в Москву, он читал курс египтологии в МАИ и Московском университете. В 1911 г. В.Н. Харузина выезжала в Германию с тем, чтобы изучать постановку работы в этнографических музеях страны. На X Международный конгресс по истории искусства в Риме выезжали преподаватели института В.К. Мальмберг, В.Ф. Гринейзен, а в работе XV Археологического конгресса в Каире участвовали А.И. Успенский, Л.М. Савелов и В.К. Мальмберг. Летом 1914 г. предполагались совместные с зарубежными коллегами экспедиции на Балканы и в Египет, из-за начавшейся войны они не состоялись. Еще более важным начинанием Совета стало просветительское движение в российской провинции. Начало этому положило открытие отделения института в Смоленске 1 октября 1910 г. За ним последовало открытие отделений в Калуге, Витебске, Нижнем Новгороде, Ярославле. Следует отметить, что в Москве особенно в первые годы существования институт проводил немалую просветительскую работу. Преподаватели, слушатели института, известные ученые выступали с лекциями и сообщениями по широкой тематике. Каждое лето при институте работало общество руководителей экскурсий по Москве. И слушатели, и выпускники МАИ водили экскурсии по городу и московским музеям, для многих это становилось и дополнительным заработком. В 1912 г. при Археологическом институте образовали Московское общество по исследованию древних памятников имени А.И. Успенского, общество включало несколько комиссий: по изучению подземных сооружений Москвы, архивную, по изучению старинных колоколов. Комиссия по изучению подземных сооружений Комиссия по изучению подземных сооружений одной из главных задач ставила поиск библиотеки Ивана Грозного. Активнейшим участником комиссии являлся Игнатий Яковлевич Стеллецкий — выпускник института, прекрасный знаток подземной Москвы. В деятельности МАИ, имевшей ярко выраженную национальную и монархическую направленность, — «научно-национальным движением» называл это А.И. Успенский, — тема истории Москвы получила особое звучание. В феврале 1909 г. в институте провели «Забелинский вечер», посвященный памяти выдающегося русского историка, историка Москвы Ивана Егоровича Забелина. Вниманию присутствующих слушатели института предложили ряд докладов: Н.А. Скворцов — «И.Е. Забелин, как историк Москвы», А.И. Речменский — «Из сказаний о начале Москвы», В.М. Борин — «Забелин, как архитектор-археолог, B.C. Соколов — «Заслуги И.Е. Забелина в храмовой истории и археологии Москвы». Тогда же, в 1909 г., один из преподавателей МАИ Н.Н. Ардашев предложил для увековечения памяти выдающегося историка учредить кафедру археологии и топографии Москвы. Кафедру учредили в 1912 г., и возглавил ее выпускник института, ученый-археолог Н.А Скворцов в том же году вышло в свет подготовленное им пособие «Археология и топография Москвы». И последнее, что необходимо отметить, — ряд диссертаций, защищенных слушателями МАИ, был связан с московской темой. Вот некоторые из них: Н.А Скворцов «Храм во имя святого Николая Чудотворца при странноприимном доме князей Куракиных в Москве», М.Ф. Степанова15 «Упраздненное московское Крутицкое подворье епископов Сарских и Подонских», И.И. Кузнецов «Московский Покровский Василия Блаженного собор», Е.А Мансфельд «Обозрение документов Московского губернского архива старых дел, относящихся ко времени генерал-губернаторства графа Ф.В. Растопчина», М.Д. Кедров «Костюмы московских царей и цариц», Г.Н. Кручинин «Московская ложноклассическая архитектура», Ф.Д. Померанцев «Обзор стенописи и иконописи московских кремлевских соборов — Успенского, Архангельского и Благовещенского». Издательская деятельность института Издательская деятельность института стала одной из ярких страниц его истории. «Краткий отчет», публикуемый далее, подробно освещает ее. Ограничимся несколькими замечаниями. «Записки Московского археологического института» издавались с 1909 г., там печатали разнообразные по тематике работы, по преимуществу принадлежащие перу преподавателей и слушателей. Публиковались ежегодные «Отчеты о состоянии Московского Археологического института» (вышло 4 тома), справочники по институту. Важнейшую задачу МАИ решил изданием пособий и читавшихся здесь курсов. И спустя десятилетия археологи пользовались знаменитыми курсами В А Городцова «Первобытная археология» и «Бытовая археология». Что же касается «Сборника снимков с русского письма XVI —XVII вв.», составленного И.Ф. Колесниковым и Н.А Марксом, лекции по русской генеалогии Л.М. Савелова, то и поныне они необходимы специалистам. В феврале 1912 г. директор института А.И. Успенский имел продолжительную аудиенцию у императора, после которой было решение Николая II о предоставлении МАИ субсидий в 15 тысяч руб. и присвоении институту почетного наименования «Императорский» с присвоением имени императора Николая II. Во время беседы с Успенским Николай II выразил пожелание о непременном участии института в торжествах, посвященных 300-летию Дома Романовых. Решением Совета МАИ была подготовлена и весной 1913 г. в Москве открыта выставка «Древнерусское искусство». Здесь москвичам впервые представили первоклассные памятники — иконы, древние рукописи, рукописные документы, шитье, ткани, изделия из металлов — из собраний СП. Рябушинского, И.С. Остроухова, братьев Чириковых, семьи Сапожниковых, Н.П. Лихачева, А.А. Ширинского-Шихматова. В мае 1913 г. институт провел юбилейный Археологический съезд, посвященный памятной дате. На май 1913 г. пришлось еще одно важное событие в жизни института. Долгое время МАИ не имел собственного здания, занятия с 1907 г. проходили в стенах Медведниковской гимназии (Староконюшенный пер., д. 18, и поныне там размещается одна из московских гимназий). Но в 1909 г. получено разрешение и начался сбор средств на сооружение здания. Торжественная закладка здания 24 мая 1913 г. состоялась торжественная закладка здания МАИ на Московской площади Москвы, вблизи Университета имени А.Л. Шанявского и Московского промышленного училища. Газетчики называли это место площадью Науки. Занятия в новом здании начались в 1915 г. После Октябрьской революции начался новый этап в жизни института. Исчезла организационная стабильность, отличавшая его в предыдущие годы, ослабели связи с отделениями в провинции, некоторые преподаватели эмигрировали, а в 1922 г. Московский археологический институт упразднили. Тогда же, при I МГУ, в составе факультета общественных наук (ФОН), организовали археологическое отделение, которое возглавил В А Городцов. В число преподавателей отделения он пригласил бывших коллег по МАИ — Н.И. Новосадского и В.К. Трутовского. Опыт, наработанный в МАИ, он использовал при организации учебного процесса Археологического отделения ФОН. В 1931 г. открыли Московский историко-архивный институт, где преподавали некоторые выпускники архивного отделения МАИ. Завершая небольшой очерк, можно сказать, что за сравнительно короткую жизнь Московский археологический институт внес достойный вклад в историю отечественной науки и культуры. В институте подготовлены замечательные специалисты, происходило становление преподавательских кадров и, что особенно ценно, разработана система преподавания археологии, ряда вспомогательных исторических дисциплин, с успехом применявшаяся в последующие годы. Далее вниманию читателей мы предлагаем ряд документов, характеризующих деятельность МАИ: утвержденное 31 января 1907 г. «Положение о Московском археологическом институте», определявшее его задачи, структуру, основные направления учебной и научной деятельности; заметки из газет «Московские ведомости» и «Русское слово» об открытии института и закладке его здания на Миусской площади. В заключение публикуется «Краткий отчет Московского археологического института за десятилетний период его существования (1907—1917 гг.)», по рукописи из фонда Н.Н. Фирсова. Ежегодные отчеты Его структура подобна структуре ежегодных отчетов института: здесь есть краткий экскурс в историю института, дан перечень имен инициаторов организации МАИ, его преподавателей и почетных членов; названы основные аспекты деятельности института, отделения, кафедры, изучаемые дисциплины; в отчет включены сведения о доходах института и его источниках, о наиболее щедрых жертвователях. § 1. Московский археологический институт, учреждаемый на частные средства, есть высшее учебное заведение, состоящее в ведомстве Министерства народного просвещения и имеющее целью научную разработку археологии, археографии и русской истории с ее вспомогательными дисциплинами, а равно и подготовку специалистов для должностей в архивах, музеях и библиотеках правительственных, общественных и частных. § 2. В действительные слушатели института принимаются лица обоего пола, окончившие курс наук в высших учебных заведениях. Лица же, не получившие высшего образования, допускаются в институт, по усмотрению его Совета, лишь в качестве вольнослушателей. § 3. Действительные слушатели, окончившие успешно курс в институте, получают, по защите диссертации, звание ученого археолога или ученого архивиста и зачисляются в действительные члены института. Лица же, не защитившие диссертации, получают звание окончившего курс института, с зачислением в его члены-сотрудники. § 4. Вольнослушатели, прошедшие полный курс, хорошо выдержавшие устные испытания и защитившие диссертацию, получают звание окончившего курс с зачислением в его члены-сотрудники или только звание окончившего курс института, если не защитят диссертации. Если же вольнослушатель обнаружит отличные познания на устных испытаниях в институте и успешно защитит диссертацию, Совет института может присудить ему звание ученого археолога или ученого архивиста и зачислить его в действительные члены института. § 5. Курс обучения в институте трехлетний, причем третий год должен быть посвящен учащимися практическим занятиям по одному из преподаваемых в институте предметов, написанию диссертации и защите ее перед Советом.     автор :  архив e-mail :  moscowjobnet@gmail.com www :  Google plus статья размещена :  23.10.2019 00:40                НАЗАД     НА ГЛАВНУЮ         MOSCOWJOB.NET Администрация сайта не несет ответственности за содержание объявлений. moscowjobnet@gmail.com