|
количество просмотров : 535 |
|
|
категория : |
ОБЩАЯ
|
|
|
|
|
|
|
Быт дворянской Москвы (7 часть)
|
|
|
|
Сухарева башня
Во время совместного царствования царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича был второй стрелецкий бунт, возбужденный царевной Софьей Алексеевной против родного своего брата Петра I. Для распространения неудовольствия между стрельцами начальник Стрелецкого приказа Шекловитый объявил стрельцам, будто царь, вводя новые обычаи, намерен переменить также и веру и предать смерти всех верных сынов отечества, а в том числе и всех стрельцов. |
|
Введенные в обман Шекловитым некоторые забыли долг повиновения, но несколько человек из них, ужаснувшись предложенного им Шекловитым гнусного дела, известили о том царя. Петр с вернейшими из своих приближенных удалился временно в Троицкую лавру, предоставив Лаврентию Панкратьевичу Сухареву с его стрелецким полком восстановить порядок в Москве. Когда же наконец спокойствие было восстановлено и виновные получили достойное наказание, то Петр, желая увековечить преданность и верность, оказанные ему полком Сухарева, повелел на том месте, где была полковая караульня Сухарева полка, заложить в память потомству огромную башню со множеством помещений и дал ей название «Сухаревой башни».
Такова была причина построения Сухаревой башни на нынешнем ее месте в 1692 году. Вскоре потом в Сухаревой башне открыта была Навигаторская школа для образования людей, сведущих в мореходстве. В настоящее время она служит водоемом для Мытищинского водопровода. Москва бедна хорошей водой. В реках ее, в Москве и Яузе, вода почти всегда мутная и нечистая и для питья не годится. Во времена императрицы Екатерины II был сделан водопровод из Громовых родников (верстах в 18 от столицы, близ Ярославской дороги) через селение Мытищи, от чего и называется он Мытищинским водопроводом. Но чистая мытищинская вода шла в Москву только по одному направлению и только в некоторые части города. При начальнике Москвы, князе Дмитрии Владимировиче Голицыне, верстах в двух от заставы, по Ярославской дороге, была устроена паровая машина, которая подымает воду Мытищинского водопровода на такую высоту, с которой вода может идти по всему городу. Свободно протекая по подземным трубам до Сухаревой башни, вода подымается в ее средний этаж, где устроен обширный водоем. Отсюда подземными же трубами вода стекает в различные фонтаны по площадям Москвы и даже в дома ее жителей.
При Петре I на Сухаревой башне в полдень и перед пробитием вечерней зари играла музыка на польских рожках. На этой же башне знаменитый ученый граф А.В. Брюс, составитель брюсова календаря, производил наблюдения над движением небесных светил и планет.
Сухарева башня — в четыре этажа, имеет более 35 сажен вышины. В средине здания, под башней, устроены ворота, которыми идет дорога из Москвы к Троице-Сергию. С южной стороны над воротами находится образ Казанской Божьей Матери, а с северной — образ преподобного Сергия.
По кн. «Москва Белокаменная» и др.
Сухарева башня
Была же смутная пора,
Как под ступенями престола Против державного Петра Шипели зависть и крамола;
Как, обольщенные сестрой Царя, стрельцы ярились шумно,
Орудье гордости слепой,
Любоначальности безумной.
Но между ними полк один —
Хвала и честь — остался верен,
Как пред отцом послушный сын,
Душой в правах его уверен.
Полковник Сухарев свой долг Неколебимо и свободно Хранил. Его был этот полк,
Презревший бунтом благородно.
И Петр полковника любил,
Его заслуги награждая,
Когда же — яд родного края —
Тот страшный бунт угомонил,
Призвал Великий воеводу И молвил в благости своей:
«Хочу оставить я народу Знак неподкупности твоей:
Где жил ты с верными стрельцами,
Построй там башню, да про вас Она являет пред веками Живописующий рассказ!»
Сказал, — и мощное желанье Ретивый муж осуществил
Петровский дворец
Название Лобного встречается в летописях русских с незапамятных времен и судя по смыслу подобного слова в священном Писании всегда означало возвышенное место, в чем убеждает и сам вид его.
Красная площадь в древности не была так обширна, как ныне. Нам известно, что на ней находилось несколько церквей и множество деревянных домов частных лиц. Летописи говорят, что богатый купец Таракан выстроил здесь, по правую сторону Спасских ворот, у кремлевской стены, первый каменный дом, бывший долго предметом удивления московских жителей. В царствование Иоанна III очистили место около кремлевской стены, но впоследствии предписание не соблюдалось, и в царствование Алексея Михайловича уже подтверждено было обывателям не строиться близко к кремлевской стене. Но окончательное очищение площади последовало после московского пожара 1812 года; тогда сломали ряды, которые протягивались от Спасских до Никольских ворот подле Кремля, и лавки на Спасском мосту через ров, а также строение около Василия Блаженного. Теперь Красная площадь составляешь в длину 135 и в ширину 75 сажен. С правой стороны она простирается вдоль кремлевской стены, а с левой почти всю длину ее занимает великолепное новое здание Верхних торговых рядов. С восточной стороны Красная площадь оканчивается Покровским собором, или церковью Василия Блаженного, а с западной — Казанским собором и Воскресенскими воротами с часовней Иверской Божьей Матери. Единственным и достойнейшим украшением самой площади служит великолепный памятник из бронзы Минину и Пожарскому.
По сон. Свиньина и др.
От Тверской заставы тянется шоссейная дорога — прежний петербургский тракт. По правой стороне этой дороги расположен великолепный Петровский парк — любимое место москвичей для летних прогулок. Прежде вся эта местность принадлежала Высокопетровскому монастырю, почему парк и называется Петровским. В конце парка, при самой дороге и против огромного военного Ходынского поля, стоит великолепный подъездной дворец, называемый Петровским. Он выстроен при императрице Екатерине II, в 1776 году, архитектором Казаковым в мавританском вкусе. В этом дворце останавливаются государи перед въездом в Москву на коронацию. В нем жил Наполеон во время пожара Москвы. В старину, когда не было железных дорог, все приезжавшие из Петербурга любовались первым московским зданием — Петровским дворцом.
Царь-пушка с исполинами
Забудем ли также, что на этой площади происходили известные во времена Федора Алексеевича семейные судилища? Гражданин, сошедший с пути своих обязанностей, увещеваем был сперва в кругу своего семейства; ежели увещевания не действовали, тогда старцы призывали его на Красную площадь, где перед лицом всего народа уличали его в дурном поведении, снова увещевали и давали время на исправление; но если и эта мера была недействительна, тогда старцы-судьи делались обвинителями преступника перед законом. Впоследствии видели здесь грамотных писцов и подьячих, предлагавших услуги свои в сочинении просьб и жалоб. Было также обыкновение среди москвичей стричь себе волосы на Красной площади у посольского двора, особенно в Великий четверток.
И ныне Красная площадь не менее многолюдна и шумна. И ныне с утра до вечера волнуются вокруг Лобного места пестрые толпы народа, стучат и гремят кареты, дрожки и разные повозки, скачут со всех сторон верховые, тянутся бесконечные обозы, воздух оглашается разными криками и звонкими голосами. Лобное место не сторожит уже Царь-пушка с подобными ей исполинами, обращенными для защиты Кремля, а иногда обращавшимися и против него. Одна промышленность, одна мирная торговля оживляют здесь беспрерывную деятельность при неимоверном стечении народа. Здесь сосредоточена торговля не только всей Москвы, но и всего государства, а потому можно получить здесь понятие не только о духе русского народа, но и об отношении столицы ко всей империи. Изредка еще на Лобном месте является другое поразительнейшее зрелище, которого ни описать, ни представить на картине невозможно, но надобно видеть, когда крестный ход останавливается здесь для совершения с коленопреклонением торжественного молебствия. Едва заколеблются хоругви на Лобном месте, едва послышится пение церковного клира и ярко заблистает свеча на поднятом вверх фонаре, как тысячи людей, доселе шумных, неукротимых, как волны морские, делаются неподвижными и тихо, в умилении сердечном, возносят мольбы свои к престолу Всевышнего, при пении духовного клира и молении церковнослужителей, блистающих золотыми парчами облачений в дыму фимиама как бы в некоем облаке.
Красная площадь
С самых отдаленных времен, а может быть, даже со времени основания Москвы, Красная площадь с Лобным местом была свидетельницей и позорищем событий горестных и утешительных. Посмотрите на эту стену Кремля, обращенную к площади. Это то место, на которое при осадах Москвы более всего нападали враги; посмотрите на нее, и воображению вашему представится, как предки наши в полном вооружении своего времени стояли на ней между зубцами и с хладнокровным мужеством отражали нападения неприятелей. Тучи стрел летели на Кремль, трупы убитых валились со стен, но храбрые не ослабевали: они заступали места поверженных, поражали врагов, дерзавших приблизиться к стенам, и трупами их устилали эту площадь. Дерзость врагов находила всегда у стен этих сопротивление, и нередко покрытые стыдом враги отступали, устлав Красную площадь телами собственных воинов.
Вспомним некоторые события, сделавшие Лобное место с Красной площадью столь достопамятными для русского. Красная площадь огласилась победными кликами Пожарского и Минина, и здесь снова явилась милость Божья над Москвой в указании Михаила Романова для успокоения, счастья и славы России. С Лобного места Авраамий возвестил народу избрание в цари юного Михаила, совершившееся на Троицком подворье; отсюда радостная весть эта пронеслась по всем концам государства и была принята единодушно. С Лобного места окроплял святой водой знаменитый Никон доблестного царя Алексея Михайловича и несметную рать его, готовую выступить в славный поход, коего плодами было возвращение от поляков древних русских городов: Вязьмы, Дорогобужа, Смоленска и других. В царствование Федора Алексеевича видели подобное зрелище — видели, как патриарх Иоаким благословлял, окропляя грозное ополчение, собранное в защиту Киева и Украины от турок, и возложил на князя Черкасского крест Константина, а на Долгорукова икону Сергия Радонежского.
Издревле, почти с самого основания Москвы, Красная площадь была средоточием Москвы; и в горе, и в радости московские жители стекались сюда послушать новости, узнать, что положено на думе царской.
Звучный гул колоколов
Прилетал порой тяжелый,
Звучный гул колоколов,
И блистал, как бы с престола Между долов и холмов,
Сердце Руси православной,
Град святой, перводержавной,
Вековой — Москва сама,
И сады ее густые,
И пруды заповедные,
Колокольни, терема,
Кровель море разливное,
И в торжественном покое Между ними в вышине Кремль старинный, сановитый,
Наш алтарь, в крови омытый И искупленный в огне.
С этих гор святой вершины Страшный миру исполин Устремлял свой взор орлиный
На московские равнины И огни своих дружин.
«Вот, он мнил: вбнец желанный,
Плод трофеев и утрат!
Мы отсюда дланью бранной Спеленаем север льдяный,
Сдавим, гордый Арарат:
И пустынные народы Предо мной копье склонят,
И дополюсные воды У моих восплещут пят!
Мне ль ты царство устрояла,
Венценосная жена?
Для меня ль ты насаждала Здесь величья семена?
Я пожал их в бранном дыме:
Царство руссов — мне дано!
И заблещет здесь оно В европейской диадеме Как азийское зерно».
Так он мнил: венец нетленный,
Мира кровью окропленный,
Зрел над гордой головой,
И сжимал весь круг вселенной Скиптроносною рукой;
А меж тем, угрюм и страшен,
Мрак спускался на поля,
И вокруг кремлевских башен Кралась пламени змея.
Ап. Майков
При выходе из Кремля через Спасские ворота взору путника представляется знаменитая Красная площадь. На восточной части огромного и ровного пространства ее, с самого начала площади, возвышается постоянная принадлежность ее — Лобное место. Оно представляет собой каменный помост с таким же вокруг обводом и лестницей.
Двор царский
В древности великокняжеские дворы заключали в оградах своих храмы Божьи, хоромы княжеские и все, что составляло чин правления и хозяйства государева. Тут на дворцах, или малых дворах, жили: духовенство, бояре, дружина, художники и ремесленники; здесь хранились сокровища и припасы.
Двор великокняжеский и царский на Москве занимал с самого основания Москвы то же самое место, которое занимает и теперь, и его эпохи как будто соответствовали эпохам России. Сначала, когда еще существовали уделы, и двор великого князя состоял из многих отдельных хором и изб за общею оградой. Царь Иоанн Васильевич III, совокупив уделы, подвел и под все удельные здания своего двора общее каменное основание и соединил сенями, или переходами.
При императрице Елисавете набережные здания двора царского были разобраны, и построен дворец в итальянском вкусе, примыкавший со стороны Красного крыльца к Грановитой палате. Императрица Екатерина имела мысль, по проекту Баженова, обратить весь Кремль в один громадный дворец; но посреди его исчезла вся маститая древность Кремля. Теперь все заветное цело, двор царский на старом месте, и новый императорский дворец составляет одну нераздельную связь и воссоздание под общим кровом существовавших некогда палат: Средней золотой, Столовой и Набережной, или Посольской.
Воробьевы горы
Не горят златыми льдами,
Ни пурпурными снегами,
Средь небесной синевы,
Их венчанные главы;
С ребр не хлещут водопады;
Бездны, воя и шумя,
Не страшат пришельца взгляды,
Ни пугливого коня;
Но люблю я эти горы В простоте веселой их,
Их обрывы, их уборы Перелесков молодых.
Там любил я в полдень жаркий В тишине бродить. Вдали Предо мною лентой яркой Волны резвые текли;
Великан Столицы
И достопамятное здание Среди Москвы соорудил. Колоссом крепости и славы Воздвиглась башня перед ней, Как отлосок величавый Заслуг и мужества тех дней.
И эту башню — великану Столицы — древнему Ивану Молва невестой нарекла.
Да вместе славою блистают И племенам они вещают Про незабвенные дела.
Тех дней борьба, тех дней тревога Давно уж спят на лоне Бога;
Но жив Иван наш золотой С своей невестой вековой!
Она таинственно и строго На мир глядит. Когда-то в ней Жил тот могучий чародей, Который, по науке странной, Знал наизусть судьбу людей; Читал он в книге звезд туманной И часто в полночи глухой Сидел один, как демон, точно С неразрешимым сатаной Творя беседу полномочно.
И вот волшебница поит Москву чудесными водами,
И влагу точит, и слезит,
И бьет железными струями.
За нашей матушкой — Москвой, На север есть одна дорога. Нередко с чистой верой в Бога По той дороге столбовой На поклоненье пешеходцы К святому Сергию спешат.
Там есть Громовые колодцы —
Из камня брызжут и кипят.
Их прежде не было. Тот камень, Покрытый мохом весь, лежал
Бесплоден, мертв. Но Божий пламень Чудесно сон его прервал.
Из тучи огненной скатилась Однажды яркая стрела И в камень дремлющий вонзилась,
И в нем источник добыла:
Из груди раненой тут дивно Струя ударила. С тех пор Ток искрометный непрерывно Из плена рвется на простор.
Оттуда башня вековая Влечет к себе избыток вод И их столице раздает,
В бассейны весело вливая.
Но в час вечерений на мгновенье Утихнет звонкое паденье,
И воды говор прекратят,
Как будто отдыха хотят;
И на немые башни своды Повиснет будто тяжесть дум.
Но миг прошел — и хлынут воды,
И снова грохот, плеск и шум!
И, диво темного народа,
Стоит незыблемо она,
Так неразгаданно мрачна,
И не дерзнул ее коснуться Пожар двенадцатого года!
Е. Милькеев
Три посоха митрополита Платона
Здесь воспринял св. крещение и государь император Александр II Николаевич, который при этом возложен был на раку святителя Алексия.
Чудов монастырь замечателен и своей богатой ризницей. Из священных сосудов, хранящихся в ней, заслуживают особенного внимания:
1) золотые, украшенные драгоценными каменьями потир и дискос для св. причащения, устроенные в поминовение по боярине Илье Морозове в 1674 году;
2) из напрестольных крестов замечателен золотой крест с частицами св. мощей, украшенный жемчугом и драгоценными каменьями. Этот крест устроен был при патриархе Иове и архимандрите Пафнутии в 1589 году;
3) из напрестольных Евангелий самыми драгоценными по богатству украшений почитаются: Евангелие, писанное, по преданию, святителем Алексием митрополитом, и Евангелие 1681 года, сделанное усердием боярина Морозова;
4) здесь хранятся две замечательные по драгоценности панагии15 митрополита Платона: одна панагия с изображением Спасителя, несущего на раме заблудшееся овча; назади ее вырезан герб митрополита Платона со словами: «Слава Богу о всем», 1792 года; другая с изображением Божьей Матери всех скорбящих Радости, осыпанная бриллиантами, пожалована была ему императрицей Марией Федоровной; на задней стороне этой панагии изображен ее портрет;
5) достойны особенного внимания хранящиеся здесь митры; из них замечательнейшая митра, так называемая Потемкинская, она украшена жемчугом, крупными алмазами, сапфирами и другими драгоценными каменьями;
6) три посоха митрополита Платона: один посох костяной, пожалованный ему императрицею Екатериной II, другой — императором Павлом I, из трости его и с его портретом; третий посох серебряный с самоцветными каменьями — дар Потемкина митрополиту Платону в 1778 году;
7) ризница Чудова монастыря замечательна также и священными облачениями, из коих драгоценнейшими почитаются облачения митрополита Платона.
В главном храме монастыря помещены трофеи персидской войны, знамена и ключи от покоренных крепостей при императоре Николае.
Чудов монастырь
И вот при первом знаке, данном из Кремля, мгновенно слышатся тысячи послушных ему колоколов, и медный рев их наполняет воздух, плавая над всей столицей; она объята этим торжественным звоном, как бы некой ей только свойственной атмосферой, проникнутой священным трепетом потрясаемой меди и радостью благовествуемого торжества. Слышит ухо и не может насытиться этой дивной гармонией будто бы иного надоблачного мира.
По сон. пресв. Истомина и др.
Кремлевская заутреня на Пасху
В безмолвии, под ризою ночною,
Москва ждала, и час святой настал:
И мощный звон промчался над землею,
И воздух весь, гудя, затрепетал.
Певучие серебряные громы
Сказали весть святого торжества,
И, слыша глас, ее душе знакомый,
Подвиглася великая Москва.
Все тот же он: ни нашего волненья,
Ни мелочно торжественных забот Не знает он, и вестник искупленья,
Он с высоты нам песнь одну поет, —
Победы песнь, песнь конченного плена!
Мы слушаем; но как внимаем мы?
Сгибаются ль упрямые колена?
Смиряются ль кичливые умы?
Откроем ли радушные объятья
Для страждущих, для меньшей братьи всей?
Хоть вспомним ли, что это слово — братья.
Всех слов земных дороже и святей?
А. Хомяков
Чудов монастырь
Московский, именуемый кафедральным Чудов монастырь был основан святителем Алексием митрополитом в 1365 году. Святой Алексий митрополит родился около 1293 года от благочестивых родителей, черниговских бояр, по имени Федора и Марии. Во св. крещении он наречен был Елевферием. В отрочестве Елевферий занимался обычной в детском возрасте ловлею птиц. Раз он на этой ловле заснул и во сне услышал голос: «Алексие! что всуе трудишься, отныне будеши человеки ловящ».
Успенские ключари
В верхнем ярусе находятся 8 колоколов без языков; обращают внимание два корсунских, зазвонных; беловатый цвет их и чистый звук заставляют полагать, что они вылиты из серебра.
Когда Москва была средоточием царской и святительской власти, тогда существовал особый устав благовеста и звона на Ивановской колокольне, подробно примененный ко временам года, к различию дней праздничных и к разным случаям церковной и государственной жизни. Благовестили и звонили в большой, в старый успенский, в реут, с реутом, без реута, с валовыми, без валовых, с зазвонными, с переборами, в сполох, в три колокола прибойных и т.п. Выбор колоколов, время благовеста, порядок звона каждый раз определялись волей патриарха, который в данных случаях сообразовывался с требованиями церковного устава, временем года, важностью празднуемого события и с различными обстоятельствами церковнообщественной и придворной жизни. Успенские ключари обязаны были каждый раз являться к патриарху за распоряжением о благовесте и звоне. Ныне действующий устав о времени и порядке благовеста и звона на Ивановской колокольне составлен в половине настоящего столетия. В прежнее время и во всех московских храмах обязаны были следовать этому уставу, причем запрещалось начинать благовест ранее Ивановской колокольни. Ныне последнее строго соблюдается в отношении к первому дню св. Пасхи: вменяется в непременную обязанность нигде не начинать благовеста к Светлой заутрени ранее Ивана Великого, а начинать благовестить по втором ударе большого колокола на Ивановской колокольне.
Несмотря на то что многие колокола остаются без употребления по неимению при них языков и по недостатку звонарей, звон на Ивановской колокольне «во вся тяжкая» бывает высокоторжествен и глубоко умилителен. Переливы звуков совершаются только на меньших, валовых колоколах, на каждом же из прочих удары производятся равномерно в оба края, причем каждый звонарь знает только себя самого и свой колокол, но в общем выходит нечто величественно-важное и бесподобное. Но всех величественнее и торжественнее звон на Светлое Христово Воскресение.
Посреди таинственной тишины сей многоглагольной ночи внезапно с высоты Ивана Великого, будто из глубины неба, раздается первый звук благовеста — вещий, как бы зов архангельской трубы, возглашающей общее воскресение; но теперь она возвещает только восстание одного Божественного Мертвеца, который попрал смертью смерть.
Колокола царя Алексея Михайловича
По сторонам большого успенского колокола висят еще три:
2) воскресный, весом 1017 пудов 14 фунтов; перелит в 1782 году мастером Яковом Завьяловым из колокола царя Алексея Михайловича, весившего 998 пудов 30 фунтов;
3) семисотный, ныне полиелейный, весом 798 пудов; отлит в царствование императора Петра I (1704 год) мастером Иваном Маториным;
4) реут, бывший воскресный, весом около 2000 пудов, отлить по указу царя Михаила Федоровича (1622 год) пушечным мастером Андреем Чеховым. Колокол этот отличается необыкновенной толщиной краев и особой формой. При взрыве французами (1812 год) Филаретовской пристройки он упал, и от него отбились уши; но их потом так искусно приделали, что колокол оставался в действии и даже не изменился в тоне. Во время молебна при восшествии на престол в Бозе почившего государя императора Александра II Николаевича (1855 год), реут упал в самый низ, пробил три каменных и два деревянных свода и зашиб до смерти более 10 человек. Но и после этого его опять поместили на свое место и продолжали звонить.
На самой Ивановской колокольне колокола размещены в трех ярусах. В нижнем ярусе находятся следующие колокола:
5) медведь, вседневный, весом 441 пуд, 1775 года;
6) лебедь, 450 пудов, 1775 года;
7) новгородский, 420 пудов, отлит в Новгороде для Софийского собора и перелит в Москве в 1730 году;
8) широкий, 300 пудов, 1679 года;
9) слободской, 309 пудов, 1641 года;
10) ростовский, 200 пудов, отлит (1687 год) в Белогостинский монастырь, близ Ростова.
Во втором ярусе находится 13 колоколов, между ними: новый, 200 пудов, 1679 года; даниловский, отлитый в 1678 году в Переяславле- Залесском в Свято-Троицкий Данилов монастырь; немчин, с иностранной надписью; глухов, 100 пудов, 1621 года; корсунский, или татарин, 40 пудов, 1559 года; валовые, или переборные, и другие.
Иван Великий
К счастью, обер-полицмейстер А.С. Шульгин с удивительным присутствием духа кинулся в толпу теснящегося народа близ семи воротов, какими поднимался колокол, и решительным, уверительным голосом объявил, что это неправда, что это выдумка мошенников. Народ, увидя своими глазами, что ни Иван Великий не шатается, ни каланча не падает, успокоился. Богданов во время самой суматохи управлял действиями многих воротов посредством колокольчика и палочки с навязанным на ней платком. Не отходя сам от колокола, он умел удержать работников на своих местах и примерною расторопностью отвратил большую беду. Во избежание новых беспорядков и давки, которые могли опять произвести те же мошенники, преосвященный митрополит приказал остановить поднятие колокола и объявить, что он будет поднят завтра поутру. Но как только толпы разошлись, колокол был поднят в тот же вечер благополучно и на другой день утвержден как должно на перекладинах, к которым прибавлено несколько новых брусьев.
В день поднятия колокола преосвященный митрополит пригласил Михаила Гавриловича Богданова к столу своему, к которому он и после был приглашаем. Никакие награды за труд не могли утешить Богданова. Он плакал от умиления, от благодарности, он торжествовал — услуги его признаны начальством.
— Ну если б я не согласился позволить тебе поднять колокол и представил бы то на разрешение в Петербург, — спросил его преосвященный Серафим, — что бы ты сделал?
— Я уже решился, — отвечал Богданов: — я бы ночью привез колокол и поднял его потихоньку своими работниками, а там бы воля вашего высокопреосвященства наказать меня.
Рассказывают, что когда еще устроил Богданов склепы для поднятия колокола из ямы, по отливке его, то приходил на завод известный иностранный механик и, из сожаления к неученому русскому литейщику, доказывал ему невозможность поднять такую тяжесть на ненадежные будто бы перекладины. «Приходи завтра звонить в колокол!» — был ответ Богданова, и подлинно, на другой день он уже висел на них и оставался до самого поднятия на колокольню. Так простой русский механик удивил искусством своим самих иностранцев.
Говорят, что Богданов, вложивший в этот колокол все свое состояние, до конца жизни своей питал как бы отеческую привязанность к своему произведению: часто, особенно в дни благовеста в большой колокол, приходил он на Ивановскую колокольню, подолгу сидел пред своим излюбленным детищем, любовно глядел на него и нередко о чем-то проливал слезы.
Возвращаясь в Россию
Пробудившись от сна, Елевферий никого не видел пред собой. С этого времени он пребывал в доме отца своего, недоумевая о слышанном гласе, скрыв его от своих родителей. Когда минуло Елевферию 15 лет, он пожелал вступить в иноческую жизнь. С этой целью он пришел в монастырь св. Богоявления (в Москве) и с благословения настоятеля принял образ иноческий, под именем Алексия. С этого времени он начал вести строгую иноческую жизнь, упражняясь в посте, молитве и чтении божественных книг.
В то время на кафедре российской митрополии был Феогност. Любя духовных старцев и подвижников, он полюбил и строгого по жизни инока Алексия. Высокая добродетельная жизнь его и высокое по тому времени образование скоро обратили на него внимание митрополита, который сделал Алексия наместником своего митрополичьего дома и возложил на него управление судами церковными. Впоследствии он возвел его на кафедру епископскую во Владимир.
По смерти митрополита Феогноста великий князь Симеон Иванович и собор русских святителей определили поставить на место Феогноста митрополитом епископа Алексия; вследствие чего он послан был в Константинополь, где и получил сан святительский от бывшего тогда патриарха Филофея. Возвращаясь в Россию и плывя морем, Алексий подвергся опасности от сильной бури, так что корабль, на котором он плыл, был в опасности потонуть. С пламенной молитвой Алексий обратился к Богу и дал обет: если в тот день Господь спасет его от погибели, то он воздвигнет храм. По Божьему устроению буря утихла; св. Алексий и все плывшие с ним были спасены, и он в сане митрополита благополучно прибыл в Россию 16 августа 1354 года.
Через некоторое время по прибытии из Константинополя в Москву св. Алексий призван был в Орду для исцеления больной супруги татарского хана Чанибека Тайдулы. Страдая глазной болезнью, она нигде не могла найти исцеление. Услышав о святой жизни и чудесах св. Алексия, Тайдула обратилась к нему за помощью, дабы молитвами его Господь исцелил ее болезнь. С твердой верой в помощь Божью св. Алексий отправился в Орду к больной царице. Придя к страждущей, он благословил ее, и по вере царица тотчас получила исцеление.
Благочестивый и кроткий Алексей
Прошло немного времени; св. Алексий не успел еще успокоиться, как опять должен был идти в Орду. По смерти татарского хана Чанибека сын его Бердибек занял его место. Он отличался жестокостью и необузданным нравом; все трепетало в его царстве. Он вознамерился вторгнуться с огнем и мечом в Россию. Услышав об этом, великий князь Иоанн Иоаннович упросил св. Алексия снова идти в Орду, дабы умиротворить хана Бердибека. Благочестивый и кроткий Алексей показал и здесь великие подвиги своей пастырской ревности: он успел смягчить гнев и гордость Бердибека и благополучно прибыл в Россию. Радостно было его возвращение для всего русского народа. Сам великий князь с сыном своим Дмитрием и бесчисленное множество народа торжественно встретили митрополита с крестным ходом. Все благодарили Бога, давшего благодать Свою угоднику Алексию.
Во время путешествия в Орду св. Алексий неоднократно испрашивал от татарского хана благоволение и милость для церкви и государства. Ясным доказательством этого служат хранящиеся в патриаршей ризнице грамоты и перстень, подаренный ему ханом Чанибеком. Этот подарок имел большое значение для святителя, так как служил печатью татарского хана, которую он прикладывал к грамотам. Говорят, что вследствие получения этого перстня, или печати, на коей изображен дракон — герб татарский, св. Алексий получил от хана право на избрание места для построения Чудова монастыря.
Спустя некоторое время после второго путешествия в Орду, где св. Алексий показал необыкновенные подвиги пастырской деятельности, он начал заниматься устройством монастырей. Вспоминая обет свой Богу, когда избавлен был от потопления в море, он возымел желание основать монастырь. Но прежде чем приступить к исполнению своего намерения, он отправился за советом к преподобному Сергию, славившемуся в то время духовной жизнью. Получив от него согласие и в помощь одного из учеников его, по имени Андроника, митрополит пришел в Москву и начал строить близ реки Яузы монастырь во имя Нерукотворенного образа Спасителя и здесь поставил образ Спасов, который принес с собой из Константинополя. Это было в 1360 году.
Спустя немного времени св. Алексий устроил и некоторые другие монастыри, как-то: Владычный в Серпухове, Благовещенский в Нижнем Новгороде и Цареконстантиновский во Владимире. За несколько лет до своего преставления св. Алексий воздвигнул, в 1365 году, монастырь во имя Чуда архистратига Михаила, с приделом Благовещения Пресвятой Богородицы.
Иконостас церкви
В этом монастыре он приготовил себе и гроб, в котором завещал положить себя по смерти; написал завещание и вручил монастырь самому великому князю Дмитрию Иоанновичу, призвал к себе преподобного Сергия и дал ему золотой крест с парамандом. Преподобный долго отказывался, говоря, что «от юности моея не был я златоносцем и в старости хощу в нищете пребывати»; но св. Алексий принудил его принять крест и параманд. «Исполни, чадо, послушание», — говорил святитель и своими руками возложил крест на преподобного Сергия. После этого он начал говорить, что приближается конец его жизни и что он желает избрать преемником себе преподобного Сергия как достойного по жизни пастыря. Сергий, отказываясь от сего предложения, говорил: «Прости меня, владыко свя- тый, выше меры моея есть сие». Блаженный Алексий, видя непреклонность Сергия, отпустил его в прежнюю обитель.
Предчувствуя конец своей жизни, святитель Алексий, будучи в глубокой старости, дал знать об этом великому князю Дмитрию Иоанновичу. Совершив божественную литургию и причастившись св. Христовых тайн, он всем окружавшим его преподал мир и благословение, после того начал читать отходную молитву, но, не успев еще окончить ее, мирно скончался на 85-м году своей жизни, 12 февраля 1378 года.
Место, где теперь находится Чудов монастырь, говорят, было никогда двором ханских послов, в котором жили приезжавшие на Русь послы ханов. Пользуясь милостью хана, приобретенной исцелением его жены, св. Алексий избрал это место для своего монастыря и устроил церковь во имя Чуда архистратига Михаила. Спустя около 60-ти лет по смерти св. Алексия верх церкви обрушился, но алтарь остался невредимым, так что священнослужители, совершавшие божественную литургию, были спасены. Когда копали ров для нового каменного здания, на южной стороне полуразрушившегося храма были обретены нетленные мощи святителя Алексия.
Настоящим своим устройством и благолепием церковь Чуда архистратига Михаила обязана митрополиту Платону. При нем она была возобновлена, и внутренность ее расписана изображениями чудес архистратига Михаила и некоторыми событиями из священной истории. Иконостас этой церкви устроен наподобие иконостаса Успенского собора. В южной стороне алтаря сохранилось и место, где обретены нетленные мощи святителя Алексия.
Царевна Софья
В 1686 году придел Благовещения, находившийся при храме Чуда архистратига Михаила, перенесен был в новую церковь, сооруженную впоследствии патриархом Адрианом в честь святителя Алексия митрополита. Когда сооружена была церковь св. Алексия, то и мощи его перенесены были из Архангельской в новоустроенную. Сами благочестивейшие цари Иоанн и Петр и царевна Софья переносили мощи святителя Алексия торжественно, с крестным ходом, и поставили на месте, где онц. почивают и доныне. По левую сторону мощей его, в киоте, за стеклом, хранится драгоценное его облачение, в коем он был погребен, а в ризнице находится драгоценное Евангелие, писанное, по преданию, самим святителем.
Кроме церквей Архангельской, Благовещенской и Алекси- евской, к Чудову монастырю принадлежала некогда церковь апостолов Петра и Павла, находившаяся в прежде бывшем архиерейском доме, а ныне в императорском Николаевском дворце.
Как Спасский монастырь был в древности великокняжеским, так Чудов митрополичьим. При нем было кладбище, на котором погребались российские первосвятители и знаменитые бояре. Здесь погребены митрополиты: Феодосий, Симон и Афанасий и знаменитый патриарх Гермоген, который в этом монастыре мученически окончил жизнь свою (и был потом перенесен в Успенский собор), Епифаний Славинецкий, ученый муж XVII века. Здесь погребен блаженный и Христа ради юродивый Тимофей, портрет которого хранится в митрополичьих покоях. На его надгробии можно прочитать следующую надпись: «1731 года, мая в 29 день, при державе благочестивейшия и великия государыни нашея, императрицы Анны Иоанновны, самодержицы всея России, преставися раб Божий Тимофей, Архипов сын, который, оставя иконописное художество, юродствовал миру, а не себе, а жил при дворе матери ее императорского величества, государыни императрицы, благочестивейшия государыни, царицы и великия княгини Параскевы Феодоровны, двадцать восемь лет и погребен в 30 день мая». Говорят, Тимофей, когда видал царевну Анну у царицы Параскевы Федоровны, то повторял слова: «дон, дон, царь Иван Васильевич!». По вступлении своем на престол Анна Иоанновна вспоминала это предсказание и нередко ездила в Чудов монастырь служить панихиды над могилой блаженного Тимофея.
Чудов монастырь
На южной стене церкви, над гробовой его доской с надписью, видно живописное изображено старца, лежащего во гробе, и пред ним монаха, который указывает на него предстоящей жене.
Чудов монастырь служит более пяти столетий убежищем иноческой жизни; из него выходили достойные пастыри церкви. Во время патриархов всероссийских Чудов монастырь назывался лаврой и служил рассадником духовного просвещения.
В 1506 году, когда вызван был великим князем Василием Иоанновичем ученый грек Максим для разбора рукописей царской библиотеки, он был помещен в Чудовом монастыре. Во время патриарха Филарета Никитича в этом монастыре заведена была школа, называвшаяся патриаршей, потому что состояла под ведением самого патриарха; первым учителем в ней был грек Арсений. Упражняясь в духовной жизни, иноки Чудова монастыря занимались изучением греческого и латинского языков и переводили книги на русский язык. Между другими занятиями иноков этого монастыря было и исправление церковных книг по греческим подлинникам. Главным образом в этом деле трудились Арсений грек и потом Епифаний Славинецкий.
Чудов монастырь был местом успокоения для оставляющих паству святителей. Так, например, сюда уединился всероссийский митрополит Феодосий в келью простого монаха и принял к себе одного прокаженного, которого покоил и омывал раны до самой его смерти; здесь в иноческих подвигах проводили последние дни свои всероссийские митрополиты Симон и Афанасий, также и новгородский архиепископ Геннадий.
Чудов монастырь отличался от других монастырей особыми обычаями, которые утвердил впоследствии патриарх Адриан. Дабы иноки сей обители более прилежали безмолвию, он установил в понедельник, среду и пяток запирать ворота обители, а для того чтобы иноки более заботились о своем спасении и богомыслии, в особенности во время богослужения, устроил особые входы в церковь: для мужчин — в Алексиевскую, а для женщин — в Благовещенскую, как делается и доселе.
Все русские цари, начиная с Дмитрия Иоанновича Донского, чтя святую обитель, посещали ее для поклонения св. угоднику Алексию митрополиту. Эта обитель была некогда купелью русских государей. В 1629 году крещен здесь царь Алексей Михайлович, а в 1672 — Петр Великий.
Дорога к Троице-Сергию
Под Сухаревой башней идет дорога в священную обитель великого чудотворца, преподобного Сергия, в Троице-Сергие- ву лавру. Сухаревой башней выходят богомольцы из Москвы к Троице-Сергию. В старину на этом месте стояли Сретенские ворота, а за ними тянулись Новотроицкое село и Троицкая слобода, принадлежавшая лавре на пространстве нынешних Мещанских улиц. Теперь из всей монастырской слободы за лаврой осталось небольшое Троицкое подворье, в котором живет московский митрополит.
Помолившись у храмов (за Сухаревой башней) святых Адриана и Наталии и Филиппа митрополита, богомольцы в старину заходили и к храму св. Троицы На Капельках. Здесь водой из церковного пруда богомольцы умывали себе глаза для здоровья и здесь же прощались с провожавшими их родными и знакомыми. Дорога предстояла хотя недальняя, но опасная. В дремучих лесах по Троицкой дороге, даже и в царствование Екатерины II, привольно жилось разбойникам, грабившим и убивавшим прохожих и проезжих.
Следующая остановка для молитвы была у Креста, близ Троицкой (ныне Крестовской) заставы. На этом месте царем Алексеем Михайловичем был поставлен крест, называвшийся Филипповым, в память сретения на этом месте в 1652 году мощей св. Филиппа митрополита и внезапной кончины ростовского митрополита Варлаама. У Креста и сам царь-богомолец всегда делал «слазку». От Креста богомольцы пускались в дальнейший путь по Троицкой дороге, за заставу.
Теперь при самом выходе из Москвы, у Крестовской заставы, две громадные башни-водокачки нового водопровода указывают нынешнему богомольцу, как далеки времена «троицких походов» русских царей, времена прежней Троицкой дороги. Тех непроходимых лесов, которые сейчас же за Троицкой, или Крестовской, заставой окружали дорогу, нет и в помине. Справа леса тянулись верст на 40 от дороги и были любимым местом для царских охот, благодаря чему и теперь сохранились названия «Оленья роща», «Лосиный остров» и т.п. Большая часть исторических мест осталась памятной тоже лишь только по названиям.
Троицкая дорога
Троицкая дорога принадлежит к числу тех русских дорог, которые поистине можно назвать «тропой народной». Крепкая вера в Божью силу и помощь и надежда на святых защитников и ходатаев у престола небесного Царя влекли по этой дороге православный люд. Венценосные вожди и их подданные, богатые и нищие, счастливые и угнетенные судьбой, — все шли из века в век по таким дорогам, широко проторяя их. Историческое значение таких дорог в жизни русского народа громадное: по ним прошли миллионы русских людей, неся в себе свои религиозные верования, государственные и житейские идеалы и находя подкрепление их в теплой молитве на том святом месте, куда шли отдохнуть душой все — и довольные жизнью, и труждающиеся, и обремененные.
Москва
(28марта 1848 г., в день ее семисотлетия)
Процветай, царей столица, Матерь русских городов,
Слова русского царица И уставщица умов!
Есть ли град с тобою равный? Есть один, и стар и сед:
То наш Киев православный,
Где возник наш веры свет!
Старец, некогда могучий,
На горах своих княжил,
Днепр ладьи его летучи
До чужих морей носил;
Но и он главой державной
Поклонился, уступил Многохрамной,
православной Собирательнице сил!
Сохранив одну святыню И сложив венец князей,
Он признал в ней господыню
Над сединой своей!
И любуется он славой, Восседящей на холмах, Величавой, златоглавой,
В многих царственных венцах!
Там, где бор дремучий, дикий, Песнь отшельника внимал, Белокаменный великий Вырос Кремль и засиял!
И рядилася младая Величавая Москва,
Стены, башни убирая Дивных зодчеств в кружева!
И стекались, рать за ратью, Многих княжеств знамена,
И своею блогодатью Осеняла их она!
Новград, с золотом подсвета, Ей принес свободу в дань,
И, рабыня Могомета,
Пала в ноги ей Казань!
И Урал ей отпер горы,
И Сибирь — златое дно;
Многи веки ей державной! Будь богата и славна!
И поклон ей, православной: Именинница она!
М. Дмитриев
Большой успенский колокол
Большой успенский колокол первоначально был вылит в царствование Елизаветы Петровны (в 1760 году), весом в 3551 пуд, цеховым К.М. Слизовым. В 1812 году Филаретовская пристройка была взорвана, и большой колокол при падении разбился. В 1817—1819 годах он вновь слит на колокольном заводе М. Богданова девяностолетним мастером Яковом Завьяловым, который был работником у Слизова при первом литье сего колокола. На самом колоколе вес его не обозначен. Заказано было сделать его в 4000 пудов, но Богданов, как передают, по личному усердию увеличил его вес до 6000 пудов. Требовалось большое умение, чтобы поднять такую тяжесть на колокольню, и Богданов отлично исполнил это дело, но не без препятствий. Когда все было готово к поднятию колокола и в Москву прибыл тогдашний митрополит Серафим, докладывают ему стороной, что построенная Богдановым каланча для подъема на колокольню Ивана Великого большого отлитого им колокола не тверда, да и брусья на колокольне не надежны. Наряженные для осмотра колокольни и каланчи чиновники нашли их ненадежными и предлагали построить новые. Несмотря на это Богданов твердо стоял, что каланча, им построенная, достаточна и надежна, отвечал за прочность ее своей головой и стоял в том с некоторым благородным упорством. Однако мудрено было положиться в столь важном деле на уверение простолюдина! К счастью, опытный городской архитектор, уважаемый митрополитом, осмотрев каланчу и перекладины на колокольне, подтвердил надежность той и других. Тогда преосвященный митрополит решился дать дозволение Богданову поднять колокол. В назначенный для подъема колокола день преосвященный Серафим с некоторыми духовными особами приехал в Успенский собор. Площадь была покрыта несметным числом народа. Вдруг докладывают преосвященному, что Богданов, сидя на крыльце, горько плачет. Весть эта крайне встревожила его: ему представилось, что подрядчик проливает слезы от робости или раскаяния; приказывает тот же час позвать его к себе и узнает, что он в отчаянии оттого, что ему мешают. Преосвященный успокоил Богданова, освятил колокол по церковному чиноположению и благословил поднимать его. Колокол пошел вверх очень ходко и ровно, уже был на половине высоты, как внезапно раздалось по всем концам площади: «Иван Великий шатается, каланча падает». Заколебались толпы народные, подобно морским волнам, послышались вопли женщин и детей, давимых теснотой.
«Царь Славы»
На верхней перекладине его вырезаны слова: «Царь Славы». Теперешний крест новый, потому что старый снят Наполеоном, которому кто-то сказал, что он золотой и что с потерею Ивановского креста настанет погибель России. Говорят, что никто из его инженеров и механиков не смел решиться снять крест и что один русский мужик, взобравшись на эту ужасную высоту по одной веревке, с необыкновенной скоростью и проворством расклепал крест, снял и спустил на землю по той же веревке. Наполеон, ненавидя предателей, приказал тут же расстрелять изменника.
Под главой золочеными буквами начертана следующая надпись: «Изволением Святые Троицы, повелением великого государя царя и великого князя Бориса Феодоровича, всея России самодержца, и сына его благоверного великого государя царевича князя Феодора Борисовича всея России, храм совершен и позлащен во второе лето государства их 108 года» (1600 года).
По левую, северную, сторону колокольни примыкает к ней огромное здание, оканчивающееся другой, меньшей колокольней, отличающейся древним вкусом архитектуры. Оно построено было патриархом Филаретом Никитичем для помещения больших колоколов: успенского, или праздничного, воскресного, полиелейного и будничного. Здание это взорвано в 1812 году при побеге французов из Москвы. Нынешнее построено в 1814 году с сохранением по возможности прежней формы, и в нем помещены те же самые колокола, которые висели здесь прежде. В среднем отделении этой постройки, называемой Фи- ларетовской, находится собор Гостунский во имя святителя и чудотворца Николая и в нем чудотворная икона сего святителя.
Всего колоколов на Иване Великом находится 31, но из них только 16 колоколов употребляются для звона, а остальные висят без языков. Четыре самых больших колокола — большой, воскресный, семисотный и реут.
Большой колокол, известный еще под названием успенского, праздничного, весом 4000 пудов, самый большой из находящихся в России и самый лучший по тону и звуку. В него звонят только в великие праздники и дни высокоторжественные — всего не более 12 дней в году.
Колокольня Ивана Великого
Высоко надо всей белокаменной Москвой поднимается знаменитая колокольня, называемая в народе «Иваном Великим». Это — златоглавый великан древней столицы, представляющийся взорам путешественника первым предметом при приближении к Москве. С какой бы стороны ни приближаться к Москве, золотая глава Ивана Великого видна еще издалека, окруженная золотыми куполами соборов, церквей, шпилями дворцов и высоких остроконечных башен. Увидеть ее, православные творят крестное знамение и до земли кланяются святыням Москвы. Однако не столько высота колокольни, сколько возвышенное местоположение в средине города, на коем она воздвигнута, делают ее столь величественной. То же самое способствует тому, что с этой колокольни можно обозреть Москву на всем ее пространстве, во всей красоте.
Колокольня Ивана Великого служит единственной и общей колокольней для всех кремлевских соборов. Она имеет в высоту 38 сажен и один аршин с половиной. Она построена Годуновым в то время, когда уже голод свирепствовал в России, и тысячи жителей разных областей стекались в Москву искать пищи трудами рук своих или просить у царя милости. Такое стечение народа обременяло столицу. Борис видел бедствие народа, раздавал казну, помогал неимущим и, наконец, дабы занять народ, решил употребить в пользу праздные толпы: он начал строить многие здания в Кремле и в числе их эту колокольню, известную под именем Ивана Великого. Раньше на этом самом месте существовала небольшая церковь во имя Иоанна, списателя лествицы, построенная великим князем Иоанном Даниловичем Калитой и возобновленная великим князем Иоанном III. Время клонило ее уже к падению, и царь Борис приказал разобрать ее, но не уничтожил, а поместил ее в этой выстроенной им колокольне в самом низу, где находится и доныне этот храм под названием церкви Иоанна, списателя лествицы, под колоколами. От этой церкви и все здание колокольни именуется Иваном Великим.
Глава Ивана Великого вызолочена через огонь червонным золотом и содержит 5 сажен и 1 аршин высоты. Крест на ней деревянный, обит медными вызолоченными листами, вышиной в две сажени и два аршина.
Нараспашку Русь видна
Город — досыта простору!
Город — есть на что взглянуть! Город ~ под гору да в гору!
Так и эдак повернуть!
Он не в вытяжку, нестройно,
Но широко, но спокойно На холмах по-барски лег,
Дал разгул своим палатам,
И рассыпался по скатам,
И раскинулся как мог,
Старым навыкам послушный,
Он с улыбкою радушной Сквозь раствор своих ворот Всех в объятия зовет.
Много прожил он на свете, Помнит предков времена,
И в живом его привете Нараспашку Русь видна.
Русь. блестящий в чинном строе, Ей Петрополь голова;
Ты ей сердце ретивое, Православная Москва!
Хладный, стройный, многодумный,
Он, воспитанник Петра,
Полн заботою разумной О стяжании добра,
Он — питомец полуночи,
К морю Финскому приник;
У него России очи,
Слух, и дума, и язык.
А она, Москва родная,
В грудь России залегла И в себе родного края Типы жаркие сплела,
И богата русской кровью,
И кипучею любовью К славе царской горяча,
Исполинов коронует,
И трезвонит, и ликует,
Бьет по всем струнам с плеча.
Но когда ей угрожает Силы вражеской напор,
Для себя сама слагает Славный жертвенный костер,
И врагов завидя знамя,
К древней близкое стене,
Подвергается во пламя,
И красуется в огне,
И, как феникс, вылетая Из трескучего огня,
Снова блещет золотая,
С кликом: Русь! Целуй меня!
Вл. Бенедиктов
Храмы блещут: вот она!
Здесь вы окружены древнерусской святыней, вы беседуете с ней о небесной вашей родине. Как прилипший прах, душа ваша отрясает с себя все земные помыслы.
Мысль о бесконечном дает ей крылья, и она возносится туда, где не станут уже делить людей на поколения и народы; где не будет уже ни веков, ни времени, ни плача, ни страданий. Испытайте это сами, придите в Кремль попозже вечером, и если вы еще не вовсе отвыкли беседовать с самим собой, если можете несколько минуть прожить без людей, то вы, верно, скажете мне спасибо за этот совет. Впрочем, во всяком случае вы не станете досадовать, если послушаетесь меня и побываете в Кремле, потому что он при лунном свете так прекрасен, что вы должны непременно это сделать, хотя из любви к прекрасному.
Загоскин
Москва
Близко. Сердце встрепенулось,
Ближе. ближе. вот видна!
Вот открылась, развернулась,
Храмы блещут: вот она!
Хоть старушка, хоть седая,
А все пламенная,
Светозарная, святая,
Златоглавая, родная,
Белокаменная!
Вот она! — Давно ль из пепла?
А взгляните, какова!
Встала, выросла, окрепла —
И по- прежнёму жива,
И пожаром тем жестоким Сладко память шевеля,
Вьется поясом широким
Вкруг высокого Кремля;
И спокойный, величавый, Бодрый сторож русской славы — Кремль и красен, и велик;
И светла, златовенчанна, Колокольня Иоанна Движет звучный свой язык; Только с бурей поборолась, Глядь — опять в лучах горит И во весь свой медный голос С Божьим небом говорит;
И кресты церквей далече,
В радость сердцу и очам,
Идут, в золоте, навстречу Золотым небес лучам;
И за гранями твердыни,
За щитом крутой стены Живы таинства святыни И святыня старины.
|
|
|
|
автор : |
архив
|
e-mail : |
moscowjobnet@gmail.com
|
статья размещена : |
28.09.2019 21:16 |
|
|
|
|
версия для печати |
|
|
|
|
|
НАЗАД |
|
|
НА ГЛАВНУЮ |
|
|
|