| |
количество просмотров : 521 |
| |
|
| категория : |
ОБЩАЯ
|
| |
|
| |
|
|
| |
| Дореволюционные Банки Москвы (часть 4)
|
| |
|
| |
Постоянные дотации
«Нежизнеспособными» были признаны все остальные компании, в том числе О-во для сооружения и эксплуатации подъездных железнодорожных путей, О-во городских и пригородных конно-железных дорог, Московское Домовладельческое о-во, а также О-во Чернавской писчебумажной фабрики. |
| |
Разделение не принесло банкам особого облегчения. Признанные «жизнеспособными» предприятия требовали постоянных дотаций и превращались в тяжелую обузу для ослабленных банков. Крупнейшей: должника Международного Торгового банка — Персидское т-во — правление взяло под свой контроль, приняв в обеспечение долга все nai: фирмы, переданные Л.С.Поляковым. Свои операции оно вело с одобрения и за счет банка, а вырученные средства обязано было вносить только в его кассу. Контроль над предприятием требовал новых инвестиций от правления, которое в 1906 г. сетовало, что вынуждено «затрачивать ежегодно громадные суммы на производство хлопковой операции, что в нынешнее время при упадке сумм вкладов становится для банка непосильным».
Тем не менее, несмотря на неоднократные пожелания со стороны правления «ликвидировать дело», объем финансирования Персидского т-ва нарастал, так что к 1908 г. фирма задолжала уже 5 млн р. передав в залог кредитов все три своих хлопкоочистительных завода в Бухаре, Чарджоу и Маргелане. С открытием в 1906 г. отделения банка в Коканде сотрудничество с фирмой еще более упрочилось. Во главе филиала был поставлен доверенный Персидского т-ва, а развитие операций шло прежде всего по линии финансирования закупок фирмой хлопка.
«Самым ценным из поляковских предприятий», по отзыву чиновников Госбанка, являлось Лесопромышленное т-во, владевшее громадными земельными имениями и лесными дачами. Однако из-за противодействия Полякова, с которым представители банков должны были согласовывать продажные цены, остался неосуществленным подготовленный план отчуждения части владений фирмы. К тому же в 1904 г. под угрозой протеста пришлось выкупить из Азовско-Донского банка векселя товарищества на сумму 90 тыс. р. Вместо ожидаемых доходов предприятие каждый год приносило убытки, а размер его долга Международному Торговому банку возрос до 824 тыс. р.
Хозяева промышленной Москвы
С усилением в руководстве позиций отдельных фирм консолидировалось ядро предприятий, находившихся под их контролем и пользовавшихся поэтому банковскими кредитами в наибольшем объеме и в самой льготной форме. Хозяева промышленной Москвы направляли их деятельность на поддержку своих начинаний в новых областях предпринимательской активности, таких, как хлопковая торговля у Купеческого и Учетного банков, нефтяная промышленность у Торгового.
Оригинальные взаимоотношения со своей промышленной группой сложились у «поляковских» банков. В исследовательской литературе данный вопрос практически не затронут. Между тем, имеющиеся архивные материалы, прежде всего сохранившиеся документы правления и совета Московского Международного Торгового банка за 1900— 1908 гг., содержат исчерпывающую информацию на сей счет.
Попав в начале 900-х годов в полосу кризиса, бывшие банки Лазаря Полякова вплоть до 1909 г. балансировали на грани краха и потом} были лишены возможности вести осмысленную, целенаправленную финансовую политику. Получив в наследие от несостоятельных клиентов и в особенности от их прежнего хозяина обширную группу кредитных н торгово-промышленных компаний, банки вынуждены были продолжать их субсидировать из опасения понести еще большие потери в случае их открытого банкротства. Как признавало позднее руководство Международного Торгового банка, «не желая допустить обесценения малоподвижных активов — во избежание крупных убытков в случае прекращения деятельности патронируемых предприятий — правление вынуждено было по мере возможности продолжать финансирование таковых, хотя и не имело возможности снабдить их оборотными средствами»
Наметившееся к 1905 г. некоторое оздоровление операций поляковских финансовых корпораций, как отмечалось, было прервано революционными событиями. «Пережив тяжелый кризис 1905 г., — докладывал в 1907 г. представитель финансового ведомства в Международном банке Г.В.Зелинский, — банк в 1906 г. всемерно сокращал свои активные операции, ограничив работу провинциальных отделений целым рядом запретительных циркуляров.
Закладывание паев обществе
Сам председатель правления А.С.Вишняков и его брат, В.С.Вишняков, закладывали в обществе принадлежавшие им паи Фабрично-торгового т-ва бр. Крестовниковых (17 паев по 1,5 тыс. р.), и, кроме того, B.C.Вишняков и С.Н.Грачев представляли в залог 158 паев Трехгорного пивоваренного т-ва по 1 тыс. р. От С.С.Карзинкина и других акционеров Т-ва Ярославской Большой мануфактуры принимались паи фирмы в количестве 133 с оценкой 6 тыс. р. каждый. От кондитерских фабрикантов Абрикосовых общество принимало в залог 40 паев чаеторговой фирмы братьев К. и С. Поповых по 5 тыс. р. Известный московский предприниматель Ю.С.Нечаев-Мальцев закладывал принадлежавшие ему 100 паев Т-ва Вознесенской мануфактуры с оценкой 5 тыс. р. Член совета Московского Учетного банка П.Д.Боткин регулярно представлял в общество 220 паев своей фирмы Т-во П.Боткина сыновья по 1 тыс. р. Крупный торговец мануфактурой А.В.Бурышкин предлагал в залог 60 принадлежавших ему паев Т-ва Э.Циндель по 2 тыс. р.
Одна из ведущих суконных фирм — Т-во «Владимир Алексеев» — пользовалась кредитом общества на сумму 300 тыс. р., представляя в залог принадлежавшие ей акции Купавинской фабрики — 40 паев по 1 тыс. р., товариществ Даниловской камвольной прядильни — 26 паев по 5 тыс. р., Городищенской суконной фабрики Четверикова — 75 паев по 1 тыс. р., суконной фабрики в Пушкине — 7 паев по 5 тыс. р. Московские книгоиздатели, выходцы из сибирского купечества братья Сабашниковы предлагали 665 акций Соединенной золотопромышленной компании по 125 р., а также 23 акции петербургского пивоваренного о-ва «Бавария» по 100 р. От крупнейших хлопчатобумажных промышленников Ясюнинских общество принимало 200 паев их фирмы по 3 тыс. р. каждый. Таков был круг предпринимателей, с которыми Купеческое общество взаимного кредита установило прочные кредитные отношения в начале XX в.
Таким образом; в начале 1900-х гг. процесс сращивания с промышленностью трех «старых» московских банков и примыкавшего к низу Общества взаимного кредита вступил в новую фазу. Несмотря на кризисные явления в экономике, банки продолжали линию на финансирование связанных с ними промышленных и торговых тузов Москвы.
Ссуды под залог паев и акций
Тем не менее общество сохранило в своем арсенале такую операцию финансирования промышленности, как ссуды под залог паев и акций промышленных компаний. С политикой финансирования по этим счетам позволяет ознакомиться отложившийся среди делопроизводственных материалов общества список паев и акций, не котировавшихся на бирже, но принимаемых в залог по ссудам. Датированный 1909 г. список включает 51 торгово-промышленную фирму с указанием времени открытия кредита, оценки принимаемых бумаг и лиц, представлявших паи и акции в залоги.
Из приведенных в списке данных следует, что в 1902 г. правление провело существенную коррекцию своей кредитной политики. К тому времени в обществе значились счета под паи 29 фирм, из них 13 были открыты до 1900 г., а остальные — в течение 1900—1902 гг. В 1902 г. были закрыты кредиты под паи Т-ва Собинской мануфактуры (Лосевых), под акции мамонтовской Московско-Ярославско-Архангельской ж. д., паи Т-ва Э.Циндель и Гаврило-Ямской мануфактур льняных изделий А.Локалова.
Были введены ограничения для других заемщиков: так, если в 1896 г. паи Т-ва Ярославской Большой мануфактуры принимались по 10 тыс. р. пай «от всех членов», то в 1902 г. залоговая их стоимость уменьшена до 7 тыс. р., а круг дебиторов ограничен крупными пайщиками. Подобным образом отменен «общий прием» паев Т-ва Покровской мануфактуры, которые стали приниматься только от Сергея и Семена Ляминых на 520 тыс. р. Паи Т-ва Московской красильной фабрики с декабря 1902 г. решено было принимать «от отдельных лиц с разрешения совета». Перечень таких примеров можно было бы продолжить, но и из приведенных данных вырисовывается линия правления взаимного кредита на сдерживание финансирования в условиях глубокого экономического кризиса. Добавим лишь, что к 1909 г. по 12 из названных 29 счетов задолженности не числилось, т.е. они фактически были закрыты.
Имеющийся в материалах общества еще один список о персональном составе дебиторов по действующим к 1909 г. счетам позволяет рассмотреть этот вопрос. Для Купеческого общества взаимного кредита действовала общая для всех «старомосковских» банков закономерность финансирования под бумаги.
Реальное руководство фирмой
Все они вошли в правление, однако реальное руководство фирмой осуществляли А.Н.Найденов, наблюдавший за делом в Москве, и приглашенный учредителями известный нефтепромышленник П.О.Гукасов, который распоряжался промыслами в Баку. Оба они имели право выступать от имени всего правления, обязуясь лишь держать его в курсе своих решений. О кредитных отношениях нефтяной фирмы с Торговым банком известно лишь, что ее паи закладывались А.А. и Г.А.Найденовыми, С.В.Прохоровым и служащим Прохоровых Н.Ф.Беляевым.
С промышленной клиентурой, не входившей в группу Найденовых, отношения строились по общей для «старых» банков Москвы схеме финансирования под залог паев. На 1 января 1904 и 1905 гг. под паи и акции промышленных предприятий банк выдал соответственно 5,3 и 6,5 млн р. что составляло 35 и 46% всех ссуд под негарантированные бумаги. Наибольшим кредитом пользовался Н.И.Прохоров, состоявший с Найденовыми в Московско-Кавказском т-ве. В 1908 г. он купил пакет паев Т-ва Ярославской Большой мануфактуры и от себя лично, а также через Т-во Трехгорной мануфактуры заложил 265 паев номинальной стоимостью 1345 тыс. р., получив в ссуду около 1750 тыс. р., т.е. на 400 тыс. больше залоговой цены, что крайне редко встречалось в практике московских банков.
Т-во мануфактур Ясюнинских, имевшее своего представителя в совете банка, заложило в нем 126 паев фирмы на 587 тыс. р. Пайщики Т-ва мануфактур П.М.Рябушинского с сыновьями представили в банк 250 паев фирмы номинальной стоимостью 500 тыс. р. с кредитом 300 тыс. р. В значительном масштабе банк финансировал также Т-во Богородской фабрики Ф.Елагина сыновей. В 1901—1908 гг. от владельцев фирмы принималось от 190 до 350 паев с кредитом 250 — 650 тыс. р. Ссудами до 100 тыс. р. под паи пользовались текстильные фабриканты А.С.Балашов, М.С.Сидоров, Н.В.Демидов, Е.Е.Классен.
Аналогичной политики финансирования придерживалось и Московское Купеческое общество взаимного кредита, хотя под влиянием экономического кризиса и событий революции 1905—1907 гг. в нее были внесены существенные коррективы. Общество, как мы видели, понесло убытки от крахов Мамонтова и Алчевского. Еще более серьезный удар его постиг в 1906 г., когда группой эсеров-боевиков было совершено ограбление кассы взаимного кредита, в результате которого был похищен без малого 1 млн р.
Банковское финансирование по разным счетам
К 1906 г. банковское финансирование по разным счетам превышало 6 млн р. из общей задолженности товарищества в размере 9 млн р. Таким путем покрывались все затраты по покупке хлопка, приобретаемого фирмой на 5—6 млн р. ежегодно. «В глазах торговой Москвы, — отмечали чиновники Госбанка, — товарищество является домашним предприятием Торгового банка».
С помощью банка и фирмы «Торгопро» Найденовы укрепили свои позиции в двух других текстильных предприятиях их группы. К 1905 г. из 2 тыс. паев Т-ва Купавинской фабрики 675 находилось у Торгового банка и Торгово-промышленного т-ва, а прежние владельцы фирмы Баклановы контролировали 787 паев. Директор банка С.М.Долгов продолжал совмещать должности члена правления «Торгопро» и Купавинской фабрики, которая, по свидетельству ее директоров, пользовалось кредитом в Торговом банке под векселя и фабричное сырье — мытую шерсть.
Чиновники Госбанка отмечали нездоровый характер ссуд, поскольку товар в залоге часто бывал гнилым, а векселя выписывались служащими фабрики по приказу Найденова. Относительно Т-ва Разоренова и Кормилицына констатировалось, что «денежные операции оно ведет почти исключительно с Московским Торговым банком» и при его финансовой помощи увеличило основной капитал с 1,5 до 2 млн pJ63 Директором правления в нем состоял зять Н.А.Найденова, Н.А.Варен- цов, являвшийся одновременно директором «Торгопро». О размерах финансирования банком обоих предприятий материалы досье Госбанка сведений не содержат.
Московско-Кавказское нефтепромышленное т-во было основано в 1902 г. группой московских капиталистов для эксплуатации нефтеносных участков в Бакинском районе. Инициатором дела являлся Н.А.Найденов, добившийся в правительственных сферах права на аренду перспективного в отношении нефтедобычи Раманинского озера. Из основного капитала новой фирмы в общей сумме 4,5 млн р. контрольный пакет на 3 млн р. находился у Торгового банка.
К участию в предприятии Найденов пригласил в качестве учредителей лидеров Купеческого банка Г.А.Крестовникова, И.А.Баранова, Н.И.Прохорова, а также К.А.Ясюнинского и С.С.Карзинкина из совета Торгового банка.
Паевые взносы желающим
В письме учредителей паевые взносы желающим участвовать в этом деле предлагалось вновь на текущий счет издательства в Московском Учетном банке.
Если в Купеческом и Учетном банках в начале XX в. произошли серьезные изменения в составе руководящего ядра, то в третьем из числа «старых» банков — Торговом — по-прежнему безраздельно Еластвовал клан Найденовых. Они возглавляли правление и контролировали совет, где брат бессменного председателя правления Н. А. Найденова, 3.А.Найденов, занимал пост товарища председателя, а после 1905 г. — председателя совета. Все они, а также третий брат, директор правления Северного страхового общества А.А.Найденов, являлись совладельцами основанного еще в 1865 г. торгового дома «А.Найденова сыновья».
В совете Торгового банка в начале 1900-х гг. сохраняли представительство текстильные фабриканты, связанные с Купеческим и Учетным банками. Только с Торговым банком имели дело известные текстильные промышленники И.А.Морозов и К.А.Ясюнинский.
В годы экономического кризиса и последующей депрессии банк оставался главным кредитором промышленной группы Найденовых. К трем прежним предприятиям их групп добавилось новое — основанное в 1902 г. Московско- Кавказское нефтепромышленное т-во.
Сведения о финансировании банком «Торгопро», как называли в деловой переписке Московское торгово-промышленное т-во, сохранились в досье банка и фирмы, подготовленных Московской конторой Госбанка в 1901 и 1906—1907 гг. 162 В них также есть данные о составе акционеров фирмы. На 1907 г. из 609 именных паев товарищества в портфеле Торгового банка находилось 128, члены семейства Найденовых держали еще 95, а остальные были распределены пакетами до 40 паев между наследниками учредителей. Большинство мест в правлении фирмы также принадлежало Найденовым и их служащим.
Имущество фирмы к 1909 г. заключалось в хлопкоочистительных заводах и 10 складских помещениях в Средней Азии. Все свои операции она вела через Торговый банк, который полностью финансировал закупку хлопка «с последующей перепродажей его по очистке на местных заводах фабрикантам Центрального района». В 1900 г. банк увеличил кредит фирме с 3 до 5 млн р.
Любопытное соглашение о финансировании
В 1905 г. Кнопы, как уже упоминалось, основали Андреевское торгово — дочернюю хлопкоторговую компанию, правление которой возглавил А.Л.Кноп. Учетный банк, как и следовало ожидать, стал энергично поддерживать начинание своего лидера. В 1906 г. было заключено любопытное соглашение о финансировании Андреевского т-ва при посредничестве Учетного банка. По его условиям, торговый дом в начале года предоставлял банку 2 млн р. с тем, чтобы при наступлении сбора хлопка, пик которого приходился на сентябрь—октябрь, он кредитовал компанию на эту сумму по счетам ее закупок. Фирма, следовательно, передавала банку свободную наличность до начала уборки в обмен на финансовые услуги в разгар хлопковых операций. В дополнение к соглашению совет вскоре открыл Андреевскому т-ву и самостоятельный кредит на 300 тыс. р. под задаточные векселя.
Вадьяевы и Андреевское т-во стали ведущими клиентами Коканд- ского отделения. В 1906 г. при переводе ему 3 млн р. совет подчеркнул, что деньги предназначены «для обыкновенных операций, не считая дел с Андреевским товариществом, братьями Вадьяевыми и другими, для которых потребуются особые дополнительные кредиты». Каждой из названных фирм по особым счетам было выдано по 1 млн р.
Операции филиала банка в Коканде развивались настолько успешно, что в 1907 г. Московская контора Госбанка повысила ему кредит под векселя с 300 тыс. до 1 млн р. Затраченные капиталы приносили хороший процент. «Особенно удачные», как писала пресса, действия отделения позволили банку в 1906 г. выдать 10% (400 тыс. р.) в дивиденд и вдвое превзойти по этому показателю уровень нелегкого 1905 года. Даже в неурожайном на хлопок 1907 году филиал в Коканде принес 88 тыс. р. чистой прибыли.
Так Учетный банк в начале -1900-х гг. превратился в финансовый инструмент предпринимательской группы Кнопов, оттеснивших на второй план прежних хозяев. Символично в этом отношении, что банк поддерживал кноповские начинания не только в предпринимательской, но и в общественно-политической сфере. В 1908 г. кружок московских капиталистов во главе с А.Л.Кнопом, представлявших ядро московской организации партии октябристов, планировал издавать собственный печатный орган — газету «Голос Москвы», основав с этой целью Московское т-во для издания книг и газет.
Общий счет
Одной из первых акций комиссионерства была ссуда московской фирме «Братья Крафт» на сумму 1 млн р. «под задаточные векселя, транспортные документы и хлопок». В октябре 1904 г. правление банка подписало соглашение с Русским для внешней торговли банком о производстве за общий счет с его Московским отделением операций по гхупке хлопка. Оба банка намеревались финансировать фирму Вадьяезых в Коканде, закупать у них сырье и при посредничестве транспортной компании «Надежда» переправлять в Москву, где оптовые партии отказалась принимать та же фирма «Штекер и Циммер».
Банк занялся снабжением хлопчатобумажной промышленности и заграничным сырьем. «Благонадежным здешним фирмам» совет предоставлял так называемый тамбурный кредит в иностранной валюте, принимая в обеспечение товарные квитанции на провоз грузов морским путем. Кредит клиенту открывался в Москве, а необходимые суммы банк переводил своим корреспондентам в Лондон, где заключались договоры на поставку американского и египетского хлопка.
С конца 1904 г. Кокандское комиссионерство банка стало играть роль финансовой опоры Кнопов. Отпускать кредиты местным хлопково-торговцам ему разрешалось только «по выбору и рекомендации торгового дома Л.Кноп»1. Отделение освободило Кнопов от необходимости кредитовать местную клиентуру, взяв на себя обязательство ссужать скупщиков хлопка и владельцев хлопкоочистительных заводов «в тех же размерах, в которых они кредитовались за последние годы фирмой Кноп».
Из перешедших к банку клиентов фирмы можно отметить кокандского купца Г иязходжаева. По ссуде из отделения он получил 150 тыс. р., залог же поступил в распоряжение Кнопов, давших банку «ручательство» по векселям купца. В подготовленной советом «Инструкции Кокандскому отделению» подчеркивалось, что оно имеет право кредитовать «туземных хлопкоторговцев по рекомендации первоклассных московских фирм и с их обязательным ручательством». Высшая сумма гарантии — до 1,5 млн р. — была установлена для Кнопов, Т-ва Ярославской Большой мануфактуры и Московского торгово-промышленного т-ва. Пяти другим фирмам, в том числе братьям Крафт и Вадьяевым, лимит ограничивался 500 тыс. р.
Новое руководство банка
С 1904 г. новое руководство банка изменило кредитную политику. Были резко уменьшены все счета под бумаги Вогау, Стукена, Герике, сокращен до минимума кредит Ю.П.Гужону, который к 1909 г. оставался должным всего 29 тыс. р. В 1908 г. банк, владевший акциями Т-ва Московского металлического завода на 6 тыс. р., оценка которых к тому времени упала ниже номинальной стоимости, даже обратился к кредиторам Гужона с предложением ликвидировать дела с ним путем продажи заложенных бумаг.
Контакты с текстильной промышленностью, напротив, продолжали развиваться, В том же 1908 году ссуда под паи на сумму 125 тыс. р. была предоставлена Т-ву мануфактур И.И.Скворцова, в правлении которого заседал А.Л.Кноп, а также товариществам И.Бутикова и И.И.Зимина — соответственно на 400 и 350 тыс. р.
По объему финансирования первую скрипку стала играть фирма Кнопов. В архивном фонде Учетного банка сохранилось уникальное в своем роде дело под названием «Список кредитующихся лиц и фирм за 1905—1909 гг.» 10. В нем приведен состав промышленной клиентуры банка с указанием нормы кредита. Всего в списке зафиксировано более тысячи должников, в том числе 114 крупных клиентов с нормой кредита в 100 и более тыс. р. на общую сумму 25,5 млн р. Абсолютным лидером в группе крупных дебиторов являлась фирма Кнопов, которая пользовалась кредитом непосредственно и через подчиненные предприятия на сумму 4,4 млн р., на втором месте шли Вогау с лимитом ссуд на 2,9 млн р. Кредиты данным двум фирмам занимали, таким образом, немногим менее трети от общей суммы финансирования промышленности.
Как и в Купеческом банке, Кнопы использовали ресурсы Учетного банка для финансирования своих не только промышленных, но и хлопкоторговых дел. Первые попытки приобщиться к данным операциям банк предпринимал еще в конце XIX в. В 1899 г. торговым домам «Стукен и Ко» и «Штекер и Циммер» предоставлялось по 300 тыс. р. «под накладные на отправляемый для них азиатский хлопок»151. В 1904 г. в Коканде было открыто собственное комиссионерство банка, преобразованное через год в отделение. Возглавленное доверенным лицом Кнопов А.И.Зигелем, ставшим председателем Колядского биржевого комитета, оно быстро завоевало авторитет среди идущих хлопкоторговцев.
Московский биржевой комитет
Характеризуя в 1899 г. одного из главных руководителей фирмы — К.К.Банза, Московский биржевой комитет отмечал, что «торговый дом имеет существенное отличие в образе его деятельности от других домов тем разнообразием операций, коими он занимается, производя таковые как от своего имени, так и участвуя в различных самостоятельных предприятиях, из которых некоторые принадлежат ему всецело, другие же в значительной части. Кроме значительной торговли чайной, москательной, сахаропесочной и медной, в область деятельности торгового дома входят производства: железоделательное, меднопрокатное, цементное, мукомольное, содовое, сахарорафинадное, металлических изделий, писчебумажное и хлопчатобумажное красильное»2 Учетный банк в посильном для него размере участвовал в финансировании этого конгломерата предприятий.
В 1899—1903 гг. Вогау заложили в нем акции О-ва Троицко-Кондровских писчебумажных фабрик В.Говарда на 328 тыс. р. В 1901 г.
Другие заправилы банка также активно черпали из него средства. Торговый дом «Стукен и Ко», который, по данным Московской конторы Госбанка, вложил к 1905 г. в ценные бумаги около 600 тыс. р., в самом начале 1900-х гг. использовал их для получения новых капиталов. На 175 тыс. р. заложил он паи текстильных фирм Людвига и Франца Рабенек, на 50 тыс. — акции О-ва костеобжигательных заводов и на 60 тыс. р. — паи текстильного Т-ва мануфактур Ю.В.Грессар.
Отметим в этом ряду и члена совета банка Ф.К.Герике, получившего в период острого биржевого кризиса кредит на 300 тыс. р. под акции О-ва конно-железных дорог в Москве, где он состоял членом правления, и П.Д.Боткина, который для своих расчетов по закупкам чая в Китае и на Цейлоне ежегодно кредитовался на 200 тыс. р..
В начале века банк финансировал и текстильных фабрикантов, но в меньшем по сравнению с Купеческим объеме. Под паи кноповского Т-ва Э.Циндель член совета Купеческого банка С.И.Лямин получил 150 тыс. р. От руководителей товариществ И.Бутикова и Н.Дербенева принимались паи соответственно на 140 и 240 тыс. р. В 1900 г., не вполне оценив ситуацию на бирже, банк взялся за реализацию облигационных займов товариществ суконной мануфактуры Иокиш и Романовской льняной мануфактуры, но затем отказался от посредничества, уступив клиентов более мощному Купеческому банку.
Совладельцы фирмы
Все они были совладельцами фирмы «Е.Гучкова сыновья», занимавшейся торговлей сукнами и имевшей фабрику шерстяных изделий. Прежние хозяева банка Вогау в некоторой степени утратили свое влияние, в совете остался только один их представитель — совладелец торгового дома М.Ф.Марк. Кнопы же, помимо непосредственного главенства в совете, могли опираться на С.И.Щукина — директора правления Т-ва мануфактуры Э.Циндель, В.В.Столярова — владельца основанного в 1898 г. химического завода, специализировавшегося на производстве красителей для хлопчатобумажной промышленности.
Кроме совета Учетного банка, Столяров входил в правление контролируемого группой Кнопов Московского страхового общества.
Взамен скончавшихся в начале 1900-х гг. К.Т.Солдатенкова и Г.Л.Штекера в совет банка были введены П.П.Хабарин, учредитель кноповского Т-ва Полушинской мануфактуры, брат которого управлял фабрикой в кноповском же Т-ве Измайловской мануфактуры, а также текстильные фабриканты А.И.Вагурин — директор правления Т-ва Никольской мануфактуры «С.Морозова сын и Ко» и А.А.Карзинкин, один из руководителей Т-ва Ярославской Большой мануфактуры.
Отношения банка с группой заправил строились по той же схеме, что и в Купеческом, — через финансирование под паи и облигации и развитие операций с хлопком. Собственный портфель банка на протяжении всего периода начала XX в. состоял из бумаг, отложившихся в результате неудачных операций конца 1890-х гг., главным образом из акций Северного лесопромышленного о-ва. Кроме мамонтовского пакета, остальные бумаги были представлены на незначительные суммы. Зато ссудный портфель под «паи торгово-промышленных товариществ» (такая графа существовала в отчетах банка) к 1902 г. Составил 3,5 млн р., а к 1909 г. возрос до 5,7 млн.
До прихода к руководству Кнопов Вогау широко использовали банковскую кассу для поддержания своих предприятий, несмотря на собственные затруднения банка в период кризиса. Предпринимательская группа Вогау отличалась необычайной пестротой и нуждалась в масштабном финансировании.
Двойная сумма процентных бумаг
«При удвоенном складочном капитале, — поясняло правление в докладе собранию пайщиков, — банком приобретается право иметь в своем портфеле на двойную против прежнего сумму процентных бумаг, не гарантированных правительством», так как здесь действовало ограничение инвестиций суммой, не превышающей одной пятой части основного капитала. Правление специально выделило среди негарантированных бумаг облигации городских займов и частных торгово-промышленных компаний; право помещать в эти бумаги 2 млн р. вместо одного признавалось «весьма существенным».
К реализации программы Крестовникова банк в полной мере приступил уже в период предвоенного промышленного подъема.
3 начале 1900-х гг. позиции фирмы Кнопов упрочились и в Московском Учетном банке. В 1904 г., одновременно с избранием Ф.Л.Кнопа в совет Купеческого банка, его брат и совладелец торгового дома, А.Л.Кноп, стал во главе совета Учетного банка, сменив на этом посту скончавшегося И.Е.Гучкова. Младший Кноп являлся к тому времени опытным биржевым дельцом. Образование он получил за границей и до вступления в семейное дело три года стажировался в Англии и США на лучших текстильных фабриках. Среди московских капиталистов он пользовался известностью и как один из биржевых старшин, непосредственных руководителей Московского биржевого комитета.
Скромный по сравнению с Купеческим Учетный банк отличался и более узкой корпоративной организацией. Из 50—55 акционеров, постоянно посещавших общие собрания, реальную власть имели 15 членов совета, остальные в основном были служащими их фирм.
Свои позиции в совете сохраняли фирмы-учредители Герике, Стукен, Бахрушиных, Щукиных, Боткиных. С последними было связано семейство Гучковых, представители которого играли заметную роль в банке. После смерти председателя совета И.Е.Гучкова в 1904 г. его сын, Н.И.Гучков, зять члена совета банка П.Д.Боткина, управлявший чаеторговой фирмой и сахарным заводом Боткиных, был введен в совет. Другой наследник, будущий лидер партии октябристов А.И.Гучков, в 1902—1904 гг. являлся директором-распорядителем правления. В состав совета вошел также третий брат — К.И.Гучков.
Чрезвычайное собрание
После заключения в июле 1907 г. соглашения с Кнопами совет постановил созвать чрезвычайное собрание, которое должно было внести изменения в устав банка в соответствии с расширением его подтоварных операций.
В начале 1908 г. было решено увеличить его основной капитал, остававшийся неизменным с начала 1870-х гг., с 5 до 10 млн р., а также ввести в устав операцию покупки товаров по поручению и за счет третьих лиц и выдачи ссуд под залог товаров в размере 80% стоимости залога вместо прежнего ограничения — две трети стоимости. Характерно, что ссуда Кнопам была выдана из этой еще официально не утвержденной расценки.
Инициатором нововведений являлся сам Г.А.Крестовников. В своей пояснительной записке общему собранию он констатировал, что хотя запасные капиталы банка составляют 10 млн р., однако его акционерный капитал «надо признать недостаточным, так как мы видим банки с капиталами и в 36 млн р.». Повышение основного капитала, по мнению Крестовникова, было необходимо не только для «поддержания своего положения наряду с первенствующими кредитными учреждениями», но и для развития товарных и торгово-комиссионных операций. По уставу покупка банком товаров по поручению и за счет третьих лиц (комиссионная операция) не должна, была превышать одну пятую складочного (акционерного) капитала. Поэтому Крестовников первоочередной задачей в развитии сделок с товарами, которым отводил главное место в будущей деятельности банка, считал повышение размера основного капитала.
«Продолжение роста средств банка, — писал председатель совета, — даст ему возможность расширить свою деятельность и захватить те области, в которых банк теперь совершенно не работает или в которых работы его ничтожны: я имею в виду подтоварный кредит, варрантное дело, которым неизбежно в ближайшем будущем предстоит весьма широкое развитие и в которых Купеческому банку надлежало бы выступить в первых рядах».
Увеличение основного капитала имело немаловажное значение и для отношений банка с промышленностью.
Участие в финансировании хлопкоторговых операций фирм
Новой отраслью деятельности банка в начале XX в. стало участие в финансировании хлопкоторговых операций московских фирм. С конца XIX в. московские промышленники все активнее проникали на среднеазиатский рынок, стремясь обеспечить свои предприятия местным хлопком, более дешевым, нежели привозной американский и египетский. В 1907 г. при Московском биржевом комитете был организован особый Хлопковый комитет, председателем которого стал глава совета Купеческого банка Г.А.Крестовников.
Одним из крупнейших покупателей явилась фирма Кнопов, которой суждено было стать главным партнером банка в новой для него области. В 1898 г. Кнопы получили разрешение приобретать недвижимость в Туркестане, а в 1905 г. основали специальную дочернюю компанию — Андреевское торгово-промышленное т-во с основным капиталом 750 тыс. р., который к 1906 г. был увеличен до 2 млн р.
По сохранившимся материалам совета Купеческого банка отношения с Кнопами в сфере хлопкоторговли прослеживаются с 1907 г., когда с торговым домом был заключен договор, согласно которому ему предоставлялся рекордный для частной компании кредит в сумме 8 млн р., а банк получал право на участие в прибылях по закупкам фирмой среднеазиатского хлопка . Соглашение стало симптомом дальнейшего сближения Кнопов с банком, ибо речь теперь шла не просто о финансировании, а о взаимовыгодном партнерстве, в ходе которого банк опирался на уже готовый торговый аппарат фирмы, выделяя ей необходимые средства на расширение закупок.
Ссуды под транспортные квитанции на хлопок в 1907—1908 гг. выдавались также Т-ву Невской бумагопрядильни и торговому дому в Москве «Тарасов и Кеворков», но в гораздо меньших размерах. Одновременно банк начал готовить почву для самостоятельного участия в новой отрасли. Осенью 1907 г. уполномоченный совета В.В.Гречищев был командирован в Фергану и Коканд «для ознакомления с положением дела». Собственное отделение банка в Коканде было открыто позже, в 1910 г.
Начало операций в Туркестане привело к важным изменениям в жизни банка. На майском 1907 г. собрании пайщиков совету банка было поручено подготовить соображения по вопросу об увеличении основного капитала банка.
Список корреспондентов
Фирмы были внесены в список корреспондентов наравне с банковскими учреждениями, что свидетельствовало о достаточно доверительных отношениях с данными клиентами.
К другим отраслям промышленности Купеческий банк в это время не проявлял интереса. Можно отметить только крупную ссуду нефтепромышленной фирме Нобелей на 4 млн р., оформленную в 1908 г. по учету финансовых векселей Э.Л.Нобеля. Сделка носила разовый характер и преследовала, по-видимому, цель найти сферу применения для обширных банковских ресурсов.
Финансирование по счетам с паями и облигациями торгово-промышленных фирм базировалось на широкой основе вексельно-подтоварного кредитования. К сожалению, как уже отмечалось, в архивных фондах московских банков не сохранились материалы их вексельных портфелей. Некоторые сведения об учете банком долговых обязательств фирм удалось обнаружить в досье, которые были заведены в Московской конторе Госбанка при открытии фирме кредита. Среди прочих условий контора требовала сообщить о пользовании подобным кредитом в частных банках.
Фирма Коншиных по этому поводу отмечала, что на 1911 г. имеет вексельный кредит в Купеческом банке на 1 млн р. и на 900 тыс. р. в Учетном, Торговом, Петербургском Международном банках. Т-во Романовской мануфактуры, по сведениям на 1908 г., «учитывало векселя в разных банках, главным образом в Московском Купеческом», до 1 млн р. Фирма М.С.Кузнецова на 1910 г. кредитовалась по учету на 1,5 млн р., из них на 300 тыс. — в Купеческом, а на остальные 1,2 млн р. — еще в восьми банках. Н.И.Прохоров в 1899 г. сообщал, что его Т-во Трехгорной мануфактуры пользуется дисконтом в Купеческом и Волжско-Камском банках, а в 1909 г. ограничился указанием на «кредит в разных банках на неопределенные суммы». С.И.Лямин в 1904 г. заявил, что Т-во Покровской мануфактуры «имеет вексельные операции в Купеческом и Торговом банках», а долг им обоим составляет более 1 млн р.
При всей фрагментарности этих данных обращает на себя внимание факт, что в числе главных кредиторов по векселям на первом плане выступает банк, финансирующий фирму под залог бумаг, что свидетельствует о тесной взаимосвязи различных норм кредитования.
Облигационный займ фирмы
Кроме того, банк принял для эмиссии облигационный займ фирмы на 1,5 млн р., потребовав дополнительно от торгового дома «Л.Кноп» и Н.Н.Коншина «поручительное» письмо.Благодаря банковским кредитам фирма сумела коренным образом реорганизовать производство. Достаточно привести такие цифры: стоимость строений и машин компании к 1909 г. по сравнению с 1897 г. выросла с 6,9 до 15,7 млн р.
Из связанных с ним личной унией фирм банк субсидировал также товарищества Покровской хлопчатобумажной и Романовской льняной мануфактур, некоторые предприятия Вогау. В 1900 г. Т-во Покровской мануфактуры, председателем правления которого состоял член совета, сын одного из организаторов и руководителей банка, С.И.Лямин, произвело новый выпуск паев на 500 тыс. р. Через год совет постановил выдать под их залог С.И. и Е.Г.Ляминым ссуду в размере 370 тыс. р., проведя таким образом фактическую реализацию оставленного Лямиными у себя пакета.
Т-во Романовской мануфактуры, связанное с петербургскими текстильными фабрикантами Торнтонами, один из которых участвовал в совете банка, в 1899 г. предприняло выпуск облигационного займа на 1066 тыс. р. К 1902 г. он был размещен всего на 53 тыс. р. В 1902 г. совет банка открыл фирме онкольный кредит под залог облигаций на сумму 600 тыс. р.126 Из предприятий Вогау банк финансировал Т-во мануфактур Л.Рабенек, обеспечив ссудой в размере 900 тыс. р. облигационный заем фирмы 1901 г., а также О-во Троицко-Кондровских писчебумажных фабрик на 600 тыс. р. под его облигации.
Кроме того, в 1900—1902 гг. банк реализовал часть облигационного займа Т-ва мануфактур Иокиш на 200 тыс. р., а также субсидировал под паи в размере до 100 тыс. р. текстильные фирмы Алексеевых, Хлудовых, «Понфик, Аренс и Ко», Разоренова и Кормилицына, Шемшуриных, Балашовых, Моргуновых, Дреземейер и др.
В 1907—19Q8 гг. банк продолжал финансирование под облигации фирм Коншиных, Рабенек, Торнтонов, открыв аналогичный счет в 1907 г. и Т-ву фарфоро-фаянсового производства М.С.Кузнецова на 700 тыс. р. 129, Новым словом в банковской практике стало предоставление в 1907 г. трем предприятиям — Коншина, М.С.Кузнецова и Т-ву Трехгорной мануфактуры кредитов без обеспечения по контокоррентному счету на сумму до 25 тыс. р.
Совет Купеческого банка
В совет Купеческого банка он вошел в 1904 г., сменив скончавшегося в 1901 г. И.К.Прове. Как и другие его члены, совладелец фирмы не обладал крупным пакетом паев. Тем не менее в совете Кноп мог опираться на группу дельцов, связанных с фирмой личной унией и отношениями партнерства, поскольку он входил в правления фирмы Барановых и Т-ва мануфактур Н.Н.Коншина, второй директор которого, В.С.Баршев, участвовал в совете банка в одно время с Кнопом. Тогда же были избраны Б.А.Швецов — глава хлопкоторговой фирмы, сотрудничавшей с Кнопами в Средней Азии, и доверенный торгового дома «Вогау и Ко» К.К.Арно, исполнявший также обязанности члена правления Т-ва мануфактур А.Каретниковой, перешедшего под совместный контроль обеих фирм в 1904 г. В 1907 г. Кнопы приобрели решающее влияние и в Т-ве Воскресенской мануфактуры, в управлении которым принимали участие члены совета банка В.Г.Сапожников и В.В.Якунчиков.
Совет в целом охранял свой «текстильный» характер. К 1909 г. 16 его членов участвовали в правлениях 41 акционерной компании, из них 25 были связаны с текстильным производством. Среди заправил банка значились такие «киты» хлопчатобумажной промышленности, как Н.И. Прохоров, М.Н.Бардыгин, АЛЛосев, суконный фабрикант В.В.Носов и др.
В отличие от совета, правление банка формировалось не из собственно предпринимателей, а из искушенных в банковском деле служащих, менеджеров. С 1905 г. его возглавил опытнейший биржевой делец, бывший гофмаклер Московской биржи А.Д. Шлезингер.
Приоритетной сферой интересов банка оставалась текстильная промышленность. Ссуды под бумаги предприятий отрасли к 1900 г. составляли 73% всех кредитов под обеспечение промышленными акциями, а к 1903 г. — уже 90%. Сумма ценных бумаг компаний «проработке волокнистых веществ» в залоге превышала 4,5 млн р.
По сохранившимся материалам органов банковского управления за 1900—1902 и 1907—1908 гг. прослеживается постоянно возобновляемое кредитование под паи и облигации 24 фирм, из них 18 являлись текстильными, с которыми банк работал с конца XIX в. Из группы кноповских предприятий в наибольшем объеме финансировалось Т-во мануфактур Н.Н.Коншина, которому в течение 1901—1902 гг. под паи было авансировано 550 тыс. р.
Ведущий текстильный клан
С ведущим текстильным кланом Морозовых он был связан и матримониальными узами, будучи женат на дочери Т.С.Морозова, родной сестре знаменитого «красного Саввы» Юлии Тимофеевне.
В совет Купеческого банка Крестовников вошел в начале 1890-х годов. До 1903 г. он был товарищем председателя П.И.Санина, возглавлявшего совет с 1894 г., а после его смерти в 1903 г. и до начала Первой мировой войны занимал этот ответственный пост. Служба в банке послужила трамплином в его дальнейшей общественно-политической карьере. В разгар революционных событий 1905 г. Крестовников, как отмечалось выше, возглавил Московский Биржевой комитет и пребывал в этой должности до 1915 г., когда был сменен новым лидером московских предпринимательских кругов П.П.Рябушинским.
Ближайшим помощником Крестовникова в банке являлся его заместитель в совете И.А.Баранов, директор правления Т-ва мануфактур Барановых, также известнейший фабрикант. Помимо занятий в Купеческом банке тот возглавлял Московское отделение Совета торговли и мануфактур — совещательный орган для разработки экономической политики правительства. Фирма Барановых пользовалась особой популярностью как один из основных поставщиков «московских ситцев» в восточные окраины империи, а также за границу, в Персию и Монголию.
В начале 1900-х годов в совете банка усилились позиции текстильной фирмы Кнопов. После смерти в 1894 г. основателя семейного дела Л.Г.Кнопа руководство фирмой перешло к двум его сыновьям — Федору и Андрею Львовичам, в компании с которыми действовали давние сотрудники конторы Кнопов, ставшие ее совладельцами, — И.К.Прове, зять Л.Г.Кнопа, и Р.Р.Ферстер.
В начале XX в. Кнопы сумели сохранить позиции одной из ведущих текстильных фирм Москвы и России в целом. Представляя в 1905 г. главного руководителя дела к званию коммерции советника, Московский биржевой комитет отмечал, что «барон ФЛ.Кноп является старшим представителем торгового дома Л.Кноп, занимающего первое место в хлопчатобумажной промышленности.»
Формирование банковско-промышленных групп
Свое обещание он выполнил в конце 1907 г., когда «ввиду возможности стеснения в средствах в случае отлива вкладов» временно увеличил вексельный кредит Торговому банку и Купеческому обществу взаимного кредита.
Итак, первые годы XX в., сопровождавшиеся экономическим и политическим кризисом российского общества, стали периодом серьезных испытаний, из которых московским банкам удалось выйти во многом благодаря помощи со стороны казны. Рассмотрим теперь, как в этих условиях развивались их отношения с промышленностью, остававшейся главной сферой приложения банковских капиталов.
Формирование банковско-промышленных групп
В начале XX в. значительно обновился состав административных органов крупнейшего банка Москвы — Купеческого. К 1909 г. из 20 членов совета, избранных в 1900 г., осталось всего семеро. К руководству банком пришли представители новой генерации предпринимателей во главе с Г.А.Крестовниковым, столь активно защищавшим интересы деловых кругов Москвы в годы первой российской революции.
Свою карьеру новый лидер банка начинал со службы в правлении О-ва Московско-Курской ж. д., выкупленной в начале 1870-х годов группой московских капиталистов у казны. Ранее он получил университетское образование, окончив физико-математический факультет Московского университета. После, службы на железной дороге Крестовников с 1892 г. возглавил семейную фирму — Т-во братьев Крестовниховых, одновременно основав первую в России компанию по выпуску ткацких станков — Московкое т-во механических изделий, продукция которого выдерживала конкуренцию с лучшими иностранными образцами.
Примечательно, что будущий глава Купеческого банка значился в числе десяти наиболее выдающихся промышленников первопрестольной, которым по запросу самого Витте Московский Биржевой комитет в 899 г. дал развернутые характеристики.
В отзыве о Крестовникове подчеркивалось «самое деятельное его участие в разработке различных торгово-промышленных вопросов; значительный труд в этом отношении принадлежит ему при пересмотре в 1889 и 1890 гг. таможенного тарифа» В лице представителя нового поколения московских предпринимателей купеческая Россия обрела верного защитника своих интересов, что способствовало росту его популярности в деловых кругах.
Роль спасителя капиталистической Москвы
Таким незначительным результатом окончилась история объединения, которому в разгар революционных событий отводилась роль спасителя капиталистической Москвы. Тем не менее сюжет о московском консорциуме свидетельствует, что перед лицом нараставшего революционного движения сложился экономический союз буржуазии и царизма. Заручившись многомиллионной правительственной гарантией, московские промышленные и банковские тузы стремились за счет казны преодолеть кризис в сфере капиталистического кредита и денежного обращения. Царское правительство, само оказавшееся на грани государственного банкротства, предоставило все же просимую гарантию под прикрытием банковского синдиката.
Воспользоваться в полной мере обещанными льготами московским банкирам не пришлось по причинам, от них не зависевшим. Политическое «успокоение», наступившее после подавления вооруженного восстания, способствовало довольно быстрому восстановлению механизма денежно-кредитного обращения. Частные банки после декабрьского кризиса вновь развернули активные операции, и потребность в чрезвычайной помощи со стороны Госбанка утратила свою остроту. К тому же с ликвидацией революционного очага в Москве царизм уже не так безотказно откликался на «карманные» запросы местной банковско-промышленной буржуазии.
Вместе с тем банки — участники консорциума и в дальнейшем имели возможность пользоваться экстраординарной поддержкой казны. Так, осенью 1906 г. московские банкиры, ссылаясь на перевод вкладчиками денег с текущих счетов на покупку процентных бумаг, ходатайствовали перед Министерством финансов о разрешении «неограниченного кредита по примеру октября 1905 г.». В ноябре 1906 г. Госбанк заверил правления Купеческого, Учетного и Торгового банков, а также Купеческое общество взаимного кредита, что «при наступлении исключительных обстоятельств по случаю истребования вкладов» он допустит превышение кредитов под благонадежные обеспечения, как то практиковалось осенью 1905 г.
Надобность в банковском объединении
Однако на этот раз в Петербурге посчитали, что надобность в банковском объединении отпала, и в январе 1907 г. совет Госбанка постановил приступить к ликвидации дел консорциума, успокоив московских банкиров заверением, что «возобновление его можно было бы быстро осуществить при наступлении новых неблагоприятных моментов».
Урегулирование отпущенных кредитов затянулось до 1910 г. Т-во Ярцевской мануфактуры погасило ссуду в 1907 г. К тому времени состоялся намечавшийся переход предприятия в руки новых владельцев. С сентября 1906 г. товарищество перешло в собственность известного фабриканта, главы Т-ва Трехгорной мануфактуры Н.И.Прохорова, вложившего, как отмечали чиновники Госбанка, «в дело деньги на увеличение оборотных средств», благодаря чему фирма стала вновь приносить прибыль и сумела расплатиться с консорциумом. В марте 1907 г. были сняты протесты с векселей мануфактуры, а вскоре и выплачены все долги. За 1907 г. товарищество получило прибыль в размере 500 тыс. р. и со следующего года восстановило обычный вексельный кредит в Государственном и частных банках.
С Т -вом резиновой мануфактуры расчет был произведен только в 1910 г., поскольку оно не только не имело средств погасить долг, но и, как докладывал в Петербург управляющий Московской конторой Госбанка, вообще не могло существовать без дальнейшей поддержки. Ввиду слабости Международного Торгового банка финансирование предприятия взяла на себя контора Госбанка, и потому она не слишком торопила фирму с погашением долга синдикату. Лишь в 1910 г., в связи с реорганизацией предприятия в о-во резинового производства и торговли «Богатырь», его новый патрон — Соединенный банк — освободил компанию от тягостного наследства, выплатив долг четырехлетней давности.
В августе 1910 г. Госбанк составил окончательный расчет по делам московского консорциума. Прибыль от процентов по ссудам составила мизерную сумму — 3,7 тыс. р., которую частные банки не стали делить, а передали в пользу служащих Московской конторы Госбанка.
Постоянная поддержка со стороны банка — патрона
Будучи предприятием крайне слабым, мануфактура держалась исключительно благодаря постоянной поддержке со стороны банка-патрона, который в связи с массовым отливом вкладов в конце 1905 г. оказался не в силах продолжать финансирование. Чтобы предотвратить крах фирмы, грозящий пагубными последствиями для Международного Торгового банка, чиновники Госбанка «пристроили» предприятие в консорциум. Он взял на себя функцию банка-патрона, субсидируя фирму под залог готовой продукции.
Помимо ссуд Ярцевской и Резиновой мануфактурам, консорциум открыл еще несколько кредитов мелким фирмам на 25—50 тыс. р. и на этом закончил свою активную деятельность. В отчете совета объединения за 1906 г. руководители синдиката признали, что «деятельность его, вопреки предположениям, не получила сколько-нибудь значительного развития». В общей сложности в совет поступило 14 ходатайств, из которых удовлетворены были только пять на сумму 780 тыс. р. Уже с марта 1906 г. заседания совета синдиката стали собираться нерегулярно. Впоследствии же он занимался исключительно контролем за погашением ссуд.
В июне 1906 г. истекал первоначальный шестимесячный срок действия объединения. На заседании совета Г.А.Крестовников предложил ходатайствовать о продлении его еще на полгода, так как «общее положение дел не дает уверенности, что в каждый данный момент торговле и промышленности не придется столкнуться с теми исключительными обстоятельствами, которые вызвали его к жизни». Воспоминания о декабре 1905 г. были слишком свежи, чтобы отказаться от правительственной гарантии в 50 млн р. Представители банков хотя и признали, что «консорциум начал действовать в то время, когда торговля стала уже приходить в нормальное состояние, и теперь его деятельность совершенно прекратилась», но все же посчитали необходимым присоединиться к голосу Крестовникова.
Соображения подстраховки от нового всплеска революции возобладали и в начале 1907 г., когда принималось решение просить Министерство финансов о новом продлении срока деятельности синдиката «исключительно из опасений повторения событий» 1905 г.
Отрицательный вердикт
Они являлись либо слишком мелкими, либо недостаточно благонадежными клиентами для ведущих московских банков, вынесших свой отрицательный вердикт. Так, относительно фирмы Моргуновых отмечалось, что при основном капитале 2 млн р. убытки последних лет составили 1,3 млн р., и потому дело «вызывает большие сомнения»!.
Крупные субсидии по 350 тыс. р. консорциум предоставил только предприятиям — товариществам Ярцевской мануфактуры А.Хлулова и Московской резиновой мануфактуры. Ярцевская мануфактура еще в марте 1905 г. запросила в Госбанке промышленную ссуду в 1 млн р. При изучении ходатайства выяснилось, что дела фирмы, возглавляемой главной пайщицей В.А.Хлудовой, ведутся крайне неудовлетворительно: убытки достигли 800 тыс. р. и поглотили весь запасной капитал. По отзыву ведущих фабрикантов хлопчатобумажной отрасли, заседавших в учетно-ссудном комитете Московской конторы Госбанка, для исправления положения необходима была «полная реорганизация состава управления Товарищества».
В ноябре 1905 г. в связи с общим кризисом предпринимательской деятельности последовал протест векселей фирмы и смена правления. В его новый состав вошли представители крупных кредиторов: С.С.Карзинкин (Т-во Ярославской Большой мануфактуры), В.А.Колли (торговый дом «А.Колли»), Р.В.Ниргауз (торговый дом «Вогау и Ко»). Они сразу же начали переговоры о продаже паев В.А.Хлудовой «группе лиц, занимающих солидное положение в русской текстильной промышленности». Как сообщал в Петербург управляющий Московской конторой Госбанка, он, будучи председателем совета консорциума, не стал противиться единогласному решению банков об открытии кредита, поскольку оно было вынесено в надежде, что «поддержка даст возможность пережить трудное время до осуществления намеченного плана».
Второй крупный клиент консорциума — Резиновая мануфактура — полностью контролировалась Московским Международным банком, который, как мы видели, сам находился под опекой Министерства финансов.
Разорение торгового дома
При допущении принудительных взысканий и прекращении торговых операций может явиться разорение не только торгового дома, но и многих лиц, с ним связанных.» Фирма Расторгуевых оставалась под контролем со стороны кредиторов вплоть до 1917 г. Наиболее тесно связанному с ними торговому дому Харитоненко удалось избежать крупных убытков, взяв у Расторгуевых закладную на их дома в Москве в счет остававшейся претензии на 2,5 млн р.
Затем консорциум занялся ходатайством чаеторговой фирмы Перловых о кредите на 700 тыс. р. После обсуждения на двух заседаниях совета оно также было отклонено, поскольку представители банков не видели перспектив быстрого оздоровления фирмы, связанной с теми же Расторгуевыми. Отказав в кредите, консорциум, по существу, обрек солидную, с более чем столетней историей фирму на прозябание. Дело в том, что Перловы при основном капитале их товарищества в 1,2 млн р. за 1905—1906 гг. понесли убытков на 270 тыс. р. и еще 260 тыс. потеряли на долге торгового дома Расторгуевых. Срочный кредит позволил бы компенсировать эти потери, иначе неизбежной становилась передача дела под административное управление, которое в итоге и было учреждено в апреле 1906 г. с согласия банков-кредиторов. Самым крупным среди них являлся Купеческий с претензией на сумму 556 тыс. р. Отказав в кредите за счет консорциума, банки с легким сердцем пошли на введение администрации, так как, по их мнению, в этом случае «восстановление дел товарищества признается возможным в довольно короткий срок». В действительности дело Перловых надолго пришло в упадок, и лишь в 1916 г. Н.Н.Перлов, сын скончавшегося к тому времени руководителя фирмы Н.С.Перлова, с помощью Русского Торгово-промышленного банка добился снятия администрации.
Консорциум и далее проводил крайне сдержанную кредитную политику. Были отклонены ходатайства Второго Московского общества для заклада движимости о кредите в 200 тыс. р., а также хлопчатобумажных фабрикантов Памфиловых (50 тыс. р.), владельца кружевной фабрики Г.А.Эрлен (50 тыс.), торгового дома «Зотов и Ко» (60 тыс.), текстильных фабрикантов Моргуновых (50 тыс.) и др.
Ответ из Госбанка
Через несколько дней Крестовников получил ответ из Госбанка, в котором его ставили в известность, что «по соображению с общим положением денежного рынка таковая мера представляется преждевременной». Этот маловразумительный ответ не удовлетворил Крестовникова, и он отправился на прием к всесильному премьеру, который в конце 1905 г. так сочувственно отнесся к просьбам московских предпринимателей. Но в феврале 1906 г. Витте повел себя по-иному.
В условиях некоторой политической стабилизации режима основные надежды на подавление революционного движения он связывал с внешним займом, подготовкой которого был всецело поглощен в этот период. Витте решительно отказался удовлетворить «карманные интересы» московских дельцов. Этим он привел в явное замешательство Крестовникова, явно не ожидавшего такого поворота событий. Витте вспоминал, как тот вышел из его кабинета после неудачной аудиенции, восклицая: «Думу! Дайте нам скорее Думу!», с которой у московской буржуазии связывались надежды на обуздание своевольного и непредсказуемого в своих решениях бюрократического аппарата.
Поскольку надежды на новые льготы не оправдались, помощь деловой Москве со стороны царизма ограничилась рамками консорциума, деятельность которого с самого начала была поставлена под жесткий административный контроль. Как же развивались операции этого объединения, выросшего из обещанной 50-миллионной правительственной гарантии?
Представители банков начали с отказа в кредите фирме Расторгуевых. Исходя из того, что у них из баланса «видна огромная задолженность при почти полном отсутствии собственного капитала», консорциум подтвердил месячной давности решение банков об отказе в пролонгации векселей®®. В результате в конце февраля по делам торгового дома была учреждена администрация, в состав которой вошли представители ведущих кредиторов — фирмы Харитоненко, Петербургского Международного и Московского Купеческого банков, Т-ва бр. Терещенко и др. В создании административного управления, в отличие от объявления фирмой несостоятельности, они видели «единственно правильный и наиболее выгодный для кредиторов исход из затруднений.
Вина частных банков
Его открытие задержалось в немалой степени по вине частных банков. Они, как сообщал в Петербург инспектор Госбанка, направленный в Москву «для оказания помощи Московской конторе в ведении дел консорциума», не приступали к заседаниям, пока не получили официального подтверждения, что на операции синдиката будут распространены привилегии, предоставленные Госбанку в силу закона. Наконец, была получена и эта гарантия, и 25 января 1906 г. банки послали своих представителей на первое заседание совета консорциума.
Прежде чем перейти к характеристике его деятельности, следует отметить, что московских капиталистов уже не удовлетворяла правительственная гарантия от грядущих потрясений. Пережив кризис конца 1905 г., они чувствовали себя вправе требовать реальные, осязаемые льготы. Очередное ходатайство касалось учетной ставки, которую Госбанк не опускал ниже 8% и тем самым препятствовал понижению учетного процента частными банками. 26 января 1906 г. Г.А. Крестовников направил министру финансов И.П.Шипову письмо, копия которого сохранилась в материалах Московского биржевого комитета.
От имени «торгово-промышленного класса Москвы» его лидер просил понизить учетную ставку Госбанка, поскольку «особые обстоятельства», вызвавшие ее повышение, «теперь, можно сказать, миновали, жизнь страны с каждым днем входит в свое нормальное течение». Перечислив обнадеживающие симптомы (восстановление торговых оборотов, прилив денег в банки), Крестовников подчеркивал, что частные банки не пойдут на понижение дисконта без соответствующего решения со стороны Госбанка. Сохранение же ставки на уровне 8—10% «тормозит восстановление правильного положения промышленной и торговой деятельности», лишает возможности «значительное большинство торгово-промышленных фирм» возобновить операции и для многих из них «является безусловно разорительным». Жалобы на высокий процент по учету, отмечал в заключение лидер капиталистической Москвы, <передаются мне каждодневно и все с большей настойчивостью».
Однако на этот раз царское правительство осталось глухо к запросам московских толстосумов.
Положение жизнеспособных предприятий
При таких условиях положение жизнеспособных предприятий наверное, улучшилось, и помощь для них не так настоятельна».
В ответном письме 28 января 1906 г. управляющий Московской конторой подтвердил, что «все до некоторой степени успокоилось». Банки активно разворачивают операции, и кредитоспособные клиенты теперь свободно получают у них ссуды, «слабым же фирмам представители банков откажут» в кредите и за счет консорциума. Письмо заканчивалось резонным предположением, что деятельность синдиката едва ли достигнет значительных масштабов. Соответственно и сама контора Госбанка начала сворачивать свою достигшую пика в декабре 1905 г. политику «воспособления» московским фирмам. Так, ходатайство известной фарфоро-фаянсовой фирмы М.С.Кузнецова о ссуде под залог паев было отвергнуто на том основании, что «затруднения фирмы в связи с чрезвычайными событиями 1905 г. утратили ныне свой острый характер».
К концу января 1906 г. деловая жизнь Москвы действительно начала входить в прежнюю колею. Банки понизили учетную ставку на 0,5%, хотя она продолжала еще оставаться на уровне 8%. Наметился и «прилив вкладов в кассы частных кредитных учреждений». По данным балансов, пассивы пяти московских акционерных коммерческих банков за первый месяц 1906 г. выросли со 157 до 165 млн р. при уменьшении переучета с 63 до 46 млн р. Прекратился перелив капиталов за границу, который осенью 1905 г. достиг значительных масштабов в мформе аккредитивов на Лондон и Берлин. В газетных корреспонденциях с удовлетворением сообщалось также о возвращении в Москву «видных представителей промышленного и биржевого мира, внезапно ее оставивших». Вернулись и семьи именитого московского купечества, которые в декабрьские дни бежали за границу, преимущественно в Швейцарию.
По общему мнению московских деловых кругов, открытие консорциума несколько запоздало. Его главное значение видели теперь в том, что «на случай перерыва железнодорожного сообщения вновь и т.п. явлений возможно будет не прекращать резко торговых операций и фабрично-заводского производства». В новых условиях консорциум должен был служить московской буржуазии страховкой от последствий возможного революционного взрыва.
Срок действия синдиката
Срок действия синдиката был ограничен шестью месяцами. Разрешенные ему операции включали ссуды по учету соло-векселей, обеспеченные векселями, «просроченными в силу чрезвычайных обстоятельств», а также счетами или выписками из книг «ресконтро». В круг операций консорциума вошли также кредиты под ценные бумаги торгово-промышленных компаний, товары и товарные документы, закладные на недвижимое имущество. Эта часть операций широко практиковалась частными банками, поэтому, говорилось в соглашении, такие ссуды должны выдаваться по правилам уставов частнобанковских учреждений. Синдикат, таким образом, отчасти дублировал акционерные банки, находившиеся в конце 1905 г. в кризисном положении. Однако вскоре ситуация изменилась.
Через несколько дней после утверждения соглашения была подготовлена особая инструкция для представителя Госбанка в консорциуме®. Предусмотренные в ней меры были направлены на возможно большее сокращение казенных затрат по делам объединения. Управляющему Московской конторой указывалось на необходимость «особой бережливости в расходовании средств Государственного банка». Ему вменялось обязанность строго следить за тем, чтобы частные банки не переводили в консорциум своих клиентов.
В сопроводительных письмах С.И.Тимашев объяснил причины поворота в политике Госбанка от щедрого кредитования и широких обещаний в декабре 1905 г. к тактике выжидания и сдерживания в начале 1906 г. Цифра 50 млн р., писал он, имеет главным образом «моральное значение для успокоения умов самим фактом отчисления для помощи торговле и промышленности такой громадной суммы». Но после подавления вооруженного восстания в Москве условия предпринимательской деятельности изменились. «Самое положение о консорциуме, — говорилось далее, — разрабатывалось в наиболее тяжелый период декабрьских событий, когда торгово-промышленным классом овладела паника, под впечатлением которой, несомненно, заявлялись повышенные требования. С тех пор положение изменилось к лучшему. Нормальные отношения восстановились, сбыт товаров облегчился, с деньгами на рынке стало свободнее.
Создание консорциума
Поскольку Госбанк становился во главе консорциума и вел все его счета, коммерческим банкам, по выражению Иващенко, отводилась роль «агентов при разборке дел». Они не могли воспользоваться ссудами синдиката для поддержки своих операций. Сознавая малую заинтересованность банкиров в объединении, Крестовников, сам являвшийся, как отмечалось, лидером ведущего банка Москвы, подчеркивал, что «частным банкам нет охоты поддерживать консорциум, добровольно они не пойдут», и призвал Госбанк «воздействовать» на них.
В конечном счете применять санкции не пришлось. Для ситуации конца 1905 г. создание консорциума было для царизма и финансовых магнатов взаимовыгодной сделкой: правительственная гарантия в 50 млн р. стоила участия в «разборке дел», а правительство получило возможность оказать под вывеской частнобанковского объединения чрезвычайную помощь пострадавшей от революции буржуазии.
В последний день 1905 г. Крестовников отправил С.Ю.Витте личное послание, в котором подвел итог обсуждению проекта консорциума. Посетовав на чиновников Госбанка, которые «остановились на цифре 50 млн р. и стремятся цифру эту приуменьшить», он предостерегал премьер-министра, что подобное стремление может быть истолковано как слабость Госбанка, что уменьшение помощи Москве вызовет новую волну кризиса, и настаивал на сохранении магических 50 млн р. По-видимому, Витте согласился с его доводами. «Ввиду крайней спешности дела» проект консорциума не обсуждался в высшем финансовом органе — Комитете финансов, а сразу же был передан министром финансов И.П.Шиповым на подпись царю и уже 6 января 1906 г. утвержден.
Вскоре все приглашенные в консорциум банки получили экземпляры соглашения. «Капитал ответственности» синдиката, т.е. твердая сумма затрат, был установлен в размере 13,2 млн р. Половину брала на себя Московская контора Госбанка, а остальные 6,6 млн р. распределялись между 14 частными банковскими учреждениями. Сверх половины твердых затрат синдиката Госбанк гарантировал ссуды объединению до 50 млн р.
В руководящий орган консорциума — совет вошли по два представителя от каждого банка-участника. Функция председателя совета была оставлена за управляющим Московской конторы Госбанка.
Вопрос о создании банковского объединения в Москве
Вопрос о создании банковского объединения в Москве был окончательно решен Советом Госбанка. На заседаниях 27 и 30 декабря 1905г. вернувшийся из Москвы Иващенко доложил об итогах совещания с представителями местной деловой элиты и подчеркнул, что в проектируемом синдикате примут участие все московские банки, однако ссуды будут выдаваться из средств Госбанка. Ввиду ослабления деятельности частных банков данное обстоятельство является «необходимым условием существования консорциума».
Прибывший на заседание Г.А. Крестовников уточнил, что для крупных фирм самый тяжелый момент проходит, они стали получать деньги и векселя из провинции. Услуги консорциума остаются, однако, незаменимыми для мелких и средних фирм, которые еще находятся в «крайне угнетенном положении». Лидер московской буржуазии просил допустить максимальные затраты по делам консорциума в сумме 50 млн р., которые, как он выразился, «нужны главным образом для успокоения торгово-промышленного класса».
Совет Госбанка вынес решение о создании консорциума на изложенных условиях, оговорив, что кредиты за его счет будут открываться торгово-промышленным фирмам, а не банкам. Им, как, очевидно, полагали в Министерстве финансов, уже было оказано необходимое содействие.
Важные подробности обсуждения в Госбанке содержит расшифрованная стенограмма заседаний®. Оживленные дебаты развернулись по поводу кредитного лимита со стороны Госбанка и роли в объединении частных банков. Иващенко и Крестовников убеждали членов совета, опасавшихся «чрезмерно большой цифры затрат Госбанка», что нужно выставить успокаивающую сумму — это и будет 50 млн р.». На предложение выразить ответственность в процентном отношении Иващенко откровенно заявил: «Эта постановка делу не поможет. Если мы это сделаем, то частные банки отстранятся, и все пойдет через Госбанк. Пускать же дела без участия частных банков для него крайне пагубно». Крестовников «для морального успокоения» призывал повысить гарантию консорциума еще до 100 млн р. На возражение, что силы Госбанка не беспредельны, он патетически заявил: «Я согласен, чтобы участие Госбанка было изменено инструкционным путем, но оставьте наружность для общего успокоения!».
Принятие решения о создании банковского объединения
Главным итогом созванного Иващенко совещания стало принятие решения о создании банковского объединения (консорциума), проект которого возник в Московском Биржевом комитете еще до приезда представителя Министерства финансов. По замыслу московских финансовых тузов, консорциум призван был на какое-то время заменить частнобанковский кредит и тем самым помочь выжить фирмам солидным, но «не находящим содействия со стороны частных банков». Руководить синдикатом и гарантировать его затраты на сумму до 50 млн р., по общему мнению участников совещания, должен был Государственный банк. Московские банкиры рассчитывали таким образом законсервировать на время активные операции, а спасение торгово — промышленной клиентуры переложить на плечи Госбанка.
И это им вполне удалось. Иващенко своей властью разрешил двум слабым поляковским банкам — Международному Торговому и Южно- Русскому — кредитоваться в местной конторе Госбанка под весь имеющийся у них нереализованный вексельный портфель на сумму около 1 млн р. Одновременно были выданы ссуды под векселя одиннадцати ведущим текстильным фирмам Московского района, ранее удовлетворявшим потребность в кредите преимущественно за счет частных банков. Теперь их заменил Госбанк, выдав в общей сложности 7,5 млн р. В отчете о поездке в Москву Иващенко объяснял столь крупные субсидии необходимостью «для успокоения московского купечества дать осязательные доказательства готовности правительства сделать все зависящее для облегчения торговли и промышленности в настоящее чрезвычайное время».
Деньги для «успокоения» капиталистической Москвы нашлись, несмотря на то, что царизм в этот период переживал острейший финансовый кризис и балансировал на грани государственного банкротства, вымаливая 100-миллионный заем у французских банкиров. Стоит отметить, что другим группам российской буржуазии царское правительство не смогло оказать столь же широкой помощи. Несмотря на ходатайства польских фабрикантов, Госбанк не пошел на организацию в Варшаве банковского консорциума наподобие московского.
Крупные кредиторы
Крупными кредиторами Расторгуевых по разным счетам являлись и банки, в частности, Петербургский Международный (2,1 млн р.) и Московский Купеческий (1,2 млн р.).
Внимание участников совещания к Расторгуевым и Харитоненко было привлечено в связи с тем, что обе фирмы в начале декабря 1905 г. обратились с ходатайствами в Госбанк о срочных кредитах. Расторгуевы сетовали на сокращение активных операций у частных банков и прямо заявляли, что в случае отказа в просимых 1,5 млн р. «фирма должна будет из-за временных затруднений приостановить платежи». Московские торговцы выражали при этом надежду, что «при наступлении нормального порядка мы будем опять иметь обычный кредит в частных банках».
П.И.Харитоненко в ходатайстве от 7 декабря 1905 г., ссылаясь на железнодорожные забастовки, из-за которых основная масса сахарных грузов не была подвезена в Москву оптовым покупателям, просил увеличить кредит в Госбанке с 5 до 10 млн р. Поскольку Харитоненко и Расторгуевы были связаны еще с четырнадцатью крупными московскими торговыми фирмами, их крах мог вызвать цепную реакцию. Просьба Харитоненко была удовлетворена по распоряжению И.С.Иващенко уже 22 декабря 1905 г., однако вскоре решение было пересмотрено.
28 декабря телеграммой С.И.Тимашев обязал управляющего Московской конторой Госбанка «установить ближе наблюдение за расходом получаемых Харитоненко денег», а затем вовсе отменил распоряжение Иващенко в связи с выяснившейся заинтересованностью Харитоненко в делах Расторгуевых. Дело заключалось в том, что в последних числах декабря выяснилась полная безнадежность положения московской фирмы.
22 декабря в ответ на ее ходатайство Московская контора Госбанка дала предварительное обещание поддержать фирму в случае, если частные банки согласятся отсрочить свои претензии по векселям.
24 декабря 1905 г. Расторгуевы давали объяснения в собрании представителей частных банков и чиновников Госбанка, которые, обратив внимание на убытки торгового дома в размере 2,5 млн р. за последние три года, отказались пролонгировать обязательства фирмы.
Совещание из представителей виднейших представителей
По возвращении в Петербург чиновник подал Тимашеву докладную записку «О положении банков и торгово-промышленных дел Москвы». В Москве, сообщал Иващенко, им было созвано совещание из представителей виднейших представителей предпринимательского мира. Участвовавшие в нем фабриканты и банкиры Г.А.Крестовников, Г.М.Вогау.
А.И.Гучков, А.Л.Кноп, С.И.Четвериков и другие констатировали, что «положение торгово-промышленных дел окончательно обострилось вследствие затруднений в области кредита. Отлив вкладов, ослабление кредитоспособности и полная неуверенность в будущем побудили банки с крайней осторожностью относиться к ведению активных операций. В конечном результате в Москве наступило критическое положение торговли и промышленности, заколебались даже некоторые солидные фирмы, а впереди есть основания опасаться и массовых крушений предприятий».
Прогноз совещания отражал настроение крайней растерянности, охватившей московскую буржуазию в декабре 1905 г. В газетах циркулировали слухи о подлинных и мнимых осложнениях в делах крупнейших фирм. Так, появились сообщения о том, что один из совладельцев огромного текстильного объединения под фирмой торговый дом «Л.Кноп» перевел свою часть капитала за границу. Фирма Кнопов в декабре 1905 г. действительно известила о том, что «наш долголетний товарищ и член торгового дома Р.И.Прове по расстроенному здоровью выступает из нашего торгового дома» Достоверно не известно, уезжал ли он за границу, но во всяком случае после революции Прове вновь представлял Кнопов в правлениях многочисленных промышленных предприятий и банков. В прессу попала информация и о кризисе в делах крупной сахароторговой фирмы Расторгуевых.
Положение фирмы было рассмотрено на декабрьском совещании. Существовавший в Москве торговый дом «Д. и А.Расторгуевы» вел торговлю чаем и сахаром. Основным поставщиком сахара для них являлся торговый дом «И.Г.Харитоненко с сыном». Расторгуевы закупали у Харитоненко около двух третей всего продаваемого ими сахара и были тесно связаны с ним взаимными обязательствами. К декабрю 1905 г. Харитоненко был должен по счетам московской фирме 4,5 млн р., а та ему по векселям — 5,1 млн р.
Вклады и текущие счета
В целом за три месяца, с 1 октября 1905 по 1 января 1906 г., вклады и текущие счета пяти московских банков уменьшились со 187 до 157 млн р., а статья баланса «переучет и перезалог», где скрывалась задолженность Госбанку, выросла с 30 до 63 млн р.69. Таким образом, Госбанк компенсировал те 30 млн р., которые потеряли московские банки вследствие отлива вкладов.
Чтобы предотвратить банкротство частных кредитных учреждений, Совет Госбанка в начале декабря принял решение «о превышении открытых частным банкам кредитов под благонадежные обеспечения». 16 декабря Тимашев отправил в Московскую контору телеграмму, в которой сообщал о разрешении петербургским банкам и их московским отделениям превысить кредиты из Госбанка на случай сокращения пассивов и выплат заграничных переводов, но только «под безусловно благонадежные обеспечения сроком до 6 мес., а также хлебом».
Однако банковско-промышленная Москва требовала большего. Декабрьское вооруженное восстание повергло местную буржуазию в состояние шока, из которого она не видела выхода без широкой единовременной помощи со стороны правительства. В конце ноября 1905 г. скончался бессменный на протяжении почти 30 лет председатель Московского Биржевого комитета Н.А.Найденов.
17 декабря новый лидер Г.А. Крестовников направил министру торговли и промышленности письмо. Ссылаясь на отсутствие у предпринимательских кругов денег для расчетов при обилии неоплаченных векселей, он просил разрешить конторе Госбанка в Москве и частным банкам принимать в залог ценности, в обычное время не имевшие хождения на денежном рынке, соло-векселя с обеспечением просроченными торговыми векселями и счетами.
Письмо Крестовникова положило начало подготовке банковского объединения. Для ознакомления с положением дел в Москву был командирован чиновник для особых поручений, член совета Госбанка И.С.Иващенко. Ему были предоставлены довольно широкие полномочия. В частности, в соответствии с подготовленной для него специальной инструкцией от 21 декабря 1905 г. министр финансов И.П.Шипов разрешал «в случаях, не терпящих никаких отлагательств, принимать непосредственным распоряжением меры к облегчению испытывающих стеснение фирм, не ожидая рассмотрения в Совете Госбанка, и сообщать о принятых мерах управляющему Госбанком по телефону».
Положение на денежном рынке Москвы
По разным причинам его деятельность не получила значительного развития, но сама подготовка и функционирование консорциума приоткрывают одну из интересных страниц в истории российской банковско-промышленной буржуазии.
Положение на денежном рынке Москвы начало обостряться с 1905 г. Под влиянием рабочего стачечного движения, особенно в период Всероссийской политической стачки, сократился торгово-промышленный оборот, а вместе с ним и вексельное обращение. Учетный же процент, вопреки ожиданиям предпринимательских кругов, не только не упал, но существенно повысился. В сентябре учетная ставка выросла с 5—6 до 7,5%. «Дешевле 7%, — отмечалось в биржевой прессе, — не могут достать у частных банков даже первоклассные фирмы». К началу декабря деловая жизнь Москвы практически замерла. «Учетная ставка, — писали газеты, — все более принимает характер раритета. Большие банки ограничиваются в лучшем случае продолжением кредитных дел со старыми клиентами. Среднее купечество находится в плачевном состоянии, чем объясняется волна банкротств, особенно много их в Москве по мануфактурной части».
«Большие банки» также переживали острый кризис из-за массового изъятия вкладов буржуазной публикой. Правление Международного Торгового банка отмечало, что если первые десять месяцев года прошли успешно, то с половины ноября начался панический отлив вкладов, упавших в течение месяца с 19,4 до 14,3 млн р. Руководители Московского Учетного банка также сетовали, что «под влиянием охватившей общество тревоги заметно усилился отлив денег с текущих счетов и вкладов, продолжительный перерыв почтово-телеграфного сообщения вызвал повсеместную крайне тягостную приостановку срочных поступлений».
Для продолжения операций банкам приходилось все шире прибегать к помощи Государственного банка. Международный Торговый в декабре удвоил свою задолженность до 17 млн р. Учетный, потерявший за месяц 2 млн р. пассивов, получил разрешение увеличить свой кредит на 1 млн р. (всего до 5,5 млн). Субсидией воспользовался и известный в Москве банкирский дом «И.В.Юнкер и Ко», добившийся под предлогом сокращения ресурсов дополнительного кредита в 1 млн р.
Правление в разгар хлебной кампании
Не случайно правление в разгар хлебной кампании, когда особенно остро вставал вопрос о свободных средствах, рекомендовало отделениям «сдерживаться в выдаче ссуд под железнодорожные дубликаты впредь до разрешения вопроса о продолжении срока ссуд в Государственном банке». Тот, надо заметить, охотно откликался на такие просьбы. В 1903 г. норма кредита отделениям была установлена в 5.2 млн р., на следующий год Московская контора специально выделила 3 млн р. «для выдачи ссуд под железнодорожные накладные на хлебные грузы», а в сентябре 1905 г. подтоварный кредит был доведен до 4,5 млн р. за счет сокращения субсидий правлению под процентные бумаги.
Тенденция к «оздоровлению» операций поляковских банков за счет казны была прервана развитием революционных событий в конце 1905 г., когда они в очередной раз оказались на пороге банкротства.
Московские банкиры и революция 1905—1907 гг.
Если экономический кризис начала XX в. больнее ударил по группе банков, руководимых Л.С.Поляковым, то события революции 1905— 1907 гг. потрясли основы всей банковско-промышленной жизни Москвы и послужили, в частности, причиной консолидации в банковской области верхушки предпринимательского класса.
В конце января 1906 г. был образован чрезвычайный банковский синдикат — консорциум учреждений краткосрочного кредита г. Москвы. В соглашении о консорциуме подчеркивалось, что создается он в целях «облегчения тягостного положения промышленности и торговли, явившегося результатом забастовок и народных волнений». Впервые было создано объединение, в которое вошли все ведущие банковские учреждения Москвы — местная контора Госбанка, все пять московских банков, семь отделений петербургских, а также Московское Купеческое общество взаимного кредита и банкирский дом Рябушинских, один из крупнейших в Москве.
Синдикат был задуман в декабрьские дни 1905 г. как средство экономической борьбы против революции, нарушившей механизм банковского кредита и капиталистического оборота.
Продажа завода с торгов
По делам общества была учреждена администрация, но она не выправила положения. В конце концов завод был продан с торгов всего за 56 тыс. р. Госбанку, который затем пустил его оборудование с молотка. В счет своей претензии к Антоновичу Международный Торговый банк зачислил в свой портфель принадлежавшие должнику акции Южно-Русского банка и приобрел с торгов за 70 тыс. р. его кирпичные заводы. С последними он вскоре расстался «ввиду плачевного состояния», продав их с убытком. Так безрадостно завершилась для банка еще одна история с финансированием, начатым на волне промышленного подъема конца XIX в.
Постоянный дефицит средств не позволял поляковским банкам вести операции без регулярной помощи казны, особенно в связи с начавшимся в 1902 г. отливом пассивов. Есть сведения, что уже в конце 1901 г. для покрытия обнаружившегося дефицита три банка получили государственную субсидию в размере около 30 млн р., в том числе за счет перевода в них свободных средств городских управ Петербурга и Варшавы.
Скованное поляковскими долгами, правление Международного Торгового банка уповало на широкое развитие вексельно-подтоварных операций в отделениях. Последние, несмотря на кризис, окрепли, их средняя доходность со 150 тыс. р. в 1890-е гг. возросла до 400 тыс. р. в 1902 г. После того как были закрыты в 1903 г. убыточные филиалы в Марселе, Тегеране, Штеттине и Бугуруслане, оставшиеся отделения активно развивали кредиты под железнодорожные накладные на хлебные грузы. Эта операция, по мнению правления банка, была крайне выгодна, так как приносила в среднем 16% прибыли, а затраты на нее могли быть возмещены путем учета дубликатов накладных в Госбанке. Особого масштаба достигли операции по финансированию экспорта хлеба. Правление регулярно приглашало другие банки «ввиду близости наступления хлебной кампании воспользоваться услугами наших отделений в Кенигсберге, Данциге и Роттердаме по инкассированию документов на отправляемые за границу предметы экспорта».
Объем деятельности отделений напрямую зависел от размеров кредита в Госбанке.
Негарантированные бумаги
Все они финансировались в форме кредитов по корреспондентскому счету под негарантированные бумаги. По счету «финансирования Балтийского Торгово-промышленного банка i связанных с ним предприятий» в течение 1902—1908 гг. правлением ежегодно отпускалось до 800 тыс. р.
По подсчетам Н.И.Торпан, исследовавшей архивные фонды данных предприятий, инвестиции в них Международного Торгового банка достигали 2 млн р.. По-видимому, эти дела являлись серьезной обузой для банка, который был бы не прочь сбыть их с рук. В 1906 г. он вел переговоры с неким фон Вендрихом о продаже «его группе» своих претензий и акций Балтийского банка за 900 тыс. р., но соглашения не побился.
Наконец, еще одним следствием кризиса стало дело о долге Л.И.Антоновича, который использовал свое положение крупного акционера и члена совета Южно-Русского банка для финансирования собственных предприятий за счет Международного Торгового. Главным из них являлся небольшой завод в Рязани, преобразованный в 1897 г. в акционерное О-во Рязанского машиностроительного, котельного и чугунолитейного завода с основным капиталом 1 млн р. Пакет акций общества и Южно-Русского банка Антонович поместил на онкольном счету в Международном Торговом банке с кредитом 375 тыс. р.
Заводчик имел связи в «верхах», благодаря чему в тяжелом 1901 году получил из Госбанка ссуду в 150 тыс. р., хотя завод в это время уже простаивал из-за отсутствия заказов на железнодорожные скрепления — основной вид продукции. Сильный пожар 1902 г. уничтожил большую часть оборудования, усугубив и без того трудное положение завода. Тем не менее Антонович и спустя год предполагал слить свое предприятие с находившимся также в Рязани поляковским заводом по изготовлению сельскохозяйственных орудий, но согласия не добился, к в 1903 г., когда убытки общества составили более 500 тыс. р., оно объявило несостоятельность.
Представитель Министерства финансов в банке Г.В.Зелинский сообщал по этому поводу в Петербург: «Рязанский машиностроительный завод прекратил платежи, и в активе Международного Торгового банка новая брешь на 375 тыс. р.».
|
| |
|
| |
| автор : |
архив
|
| e-mail : |
moscowjobnet@gmail.com
|
| статья размещена : |
30.09.2019 23:36 |
| |
|
| |
|
| версия для печати |
| |
|
   |
| |
|
| НАЗАД |
| |
|
| НА ГЛАВНУЮ |
| |
|
|
