| |
количество просмотров : 565 |
| |
|
| категория : |
ОБЩАЯ
|
| |
|
| |
|
|
| |
| История Московского Кремля (часть 3)
|
| |
|
| |
Отказ в присяге королю
Его стерегли 50 стрельцов, его морили голодом и жаждой, но патриарх отказался присягать польскому королю Сигизмунду и передал из тюрьмы послание нижегородскому ополчению, готовившему поход на Москву.
|
| |
В 1б50-е годы, когда царь Алексей Михайлович уехал на войну с Польшей, патриарх Никон управлял государством из Чудова монастыря. Из него Никон перенес мощи патриарха Гермогена в Успенский собор Кремля. В Чудовом монастыре Никон провел церковный собор но исправлению богослужебных книг, что послужило причиной раскола в русской церкви. Чудовским архидьяконом был известный помощник Никона Арсений Суханов, посланный им в Иерусалим и Грецию на поиски старинных церковных книг, по которым затем исправлялись русские. Неделю в посте, молитвах и размышлениях провел вскоре в Чудовом протопоп Казанского собора на Красной площади Иван Неронов, после чего подал царю челобитную против никоновских нововведений.
Здесь же и закончилась карьера Никона: в 1666 году в Чудо- вом монастыре происходил над ним известный суд вселенских патриархов, закончившийся его низложением. На следующий день Никона увезли из Чудова монастыря в ссылку. Чудовский архимандрит Павел приезжал позднее к ссыльному Никону и в Ферапонтов монастырь — допрашивать его по тремстам статьям новых обвинений.
А в 1671 году в Чудовом патриарх Питирим, митрополит Крутицкий Павел и «иныи власти» допрашивали двух несгибаемых противниц никоновской реформы — боярыню Феодосию Морозову и княгиню Евдокию Урусову. «Много на Москве попов, да истинного нет», — заявила патриарху Морозова. Момент, когда боярыню везут на допрос мимо Чудова монастыря, и запечатлел в известной картине В.И. Суриков. Морозову привозили в Чудов еще раз — чтобы Питирим помазал ее миром. Но боярыня сопротивлялась и осыпала патриарха проклятиями. После этого увещевания закончились, и на следующую ночь боярыню Морозову уже пытали. Ранее, в 1664 году, чудовский архимандрит Иоаким (впоследствии патриарх) и допрашивал Морозову в монастыре, и ходил к ней домой увещевать и «испытывать» ее.
Знаменитый протопоп Аввакум
Не раз упоминает Чудов монастырь в своем «Житии» и знаменитый протопоп Аввакум, описывая, например, как его «сын духовный» Федор юродивый «в церковь пред царя пришел, учал юродством шаловать; царь же, осердясь, велел в Чюдов монастырь отслать. Там Павел-архимарит и железа на него наложил, и божию волею железа разъсыпалися». Привозили в монастырь в 1667 году для прений о вере и самого Аввакума: «волоча многажды в Чюдов, поставили перед вселен ских патриархов — и наши все тут же, что лисы, сидели». В Чудовом монастыре, между прочим, принял в 1664 году постриг воевода А.Ф. Пашков, начальник и мучитель Аввакума в Даурском походе 1656 года, которого протопоп не раз упоминает в своем «Житии». Здесь же допрашивали и сподвижника Аввакума, расколоучителя Авраамия.
Иноками Чудова монастыря в разное время были видные церковные деятели русского средневековья. Дмитрий Донской поставил в него архимандритом своего духовника Митяя, едва не ставшего через несколько лет русским митрополитом. В 1467 году в Чудове монастыре затворился, покинув пост митрополита, владыка Феодосий; как пишет в «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин, он, «взяв в келию к себе одного прокаженного, ходил за ним до конца жизни, сам омывая его струпы». Владыка Афанасий в 1566 году в знак протеста против «злодейства» Ивана Грозного также оставил пост митрополита и удалился в Чудов монастырь. По версии двора, Афанасий ушел с поста «за немощию велией», но через год «немощный» Афанасий в сане чудовского монаха реставрировал иконы в московских храмах. Настоятелем Чудова монастыря был будущий митрополит Сарский и Подонский Павел, в 1660-е годы на некоторое время ставший местоблюстителем патриаршего престола. В последней четверти XVII века из обители вышли два будущих патриарха всея Руси — Иоаким и Адриан, бывшие чудовские архимандриты. Иоаким известен своим заявлением перед поставлением на пост архимандрита в 1664 году; когда его «испытывали» о вере: «Аз де, государь, не знаю не старыя веры, ни новыя, но что велят начальницы, то и готов творити и слушать их во всем». В XVI—XVIII веках архимандриты Чудова монастыря многократно назначались епископами на провинциальные кафедры, а иеромонахи — настоятелями провинциальных монастырей, в том числе Оптиной пустыни.
Именитые гости
В XVII столетии, как и в прежние века, в Чудовом монастыре именитые гости часто оказывались против своей воли. В 1б50-е годы здесь содержался польский гетман Павел Потоцкий, взятый в плен на русско-польской войне. В 1682 году восставшие стрельцы заставили здесь постричься в монахи ненавистного им боярина Кирилла Нарышкина, деда Петра I.
Императоры в Чудоеоип монастыре
Монастырские летописи хранили память о посещении обители Екатериной II 3 июня 1785-го и 27 июня 1787 года. Накануне коронации Павла I 4 апреля 1797 года вся императорская фамилия была приобщена Св. тайн в Чудовом монастыре. Во время первого приезда императора Александра III в Москву 17 июля 1881 года вся императорская фамилия по старинному обычаю посетила Чудов монастырь. 16 августа 1898 года в день церемонии закладки в Кремле памятника Александру II Николай I и вся императорская семья в Алексеевской церкви Чудова монастыря приложились к мощам св. Алексия. Церемония открытия монумента началась крестным ходом из монастыря
.
Не раз служил, конечно, в Чудовом монастыре знаменитый московский митрополит середины XIX века Филарет. В 1849 году историк M.I1. Погодин после службы, на которой Филарет читал в чудовском храме канон св. Андрея Критского, записал в дневнике: «Наше чтение. без всякой католической декламации имеет свой особенный характер, точно как и наше пение церковное и наша церковная живопись и наша церковная архитектура». Среди монахов Чудова монастыря середины XIX века любопытна личность Пафнутия Овчинникова. Старообрядческий коломенский митрополит, он пытался основать старообрядческие кафедру и типографию в Лондоне, где встречался с Герценом и Огаревым. О его встречах с политэмигрантами стало известно правительству, и в Москве у Пафнутия начались неприятности с полицией. Дело о лондонских встречах замяли, когда Пафнутий перешел в единоверие, «компромиссный» старообрядческий толк, сохранявший дониконовские обряды, но подчинявшийся Синоду Русской Православной церкви. Пафнутия сделали иеромонахом Чудова монастыря и даже позволили ему произносить воскресные проповеди с Красного крыльца и вести «народные беседы».
Старинные картины
Чудов монастырь запечатлен на многих старинных картинах и изображениях Москвы: акварелях мастерской Федора Алексеева (1800-е годы); панорамах Кремля О. Кадоля (1830) и А. Индейцева (середина XIX в.); панораме француза Клода Барона (1850), где он запечатлен почти фотографически благодаря эффекту камеры-обскуры. В 1817—1818 годах в Чудо-вом монастыре жил художник М.Н. Воробьев, зарисовавший с документальной точностью памятники Кремля. Чудов монастырь изображен на иконе Св. Гермогена работы В.М. Васнецова (1913), которую и сегодня можно видеть в московском храме Ильи Пророка в Черкизове, бывшей чудовской вотчине. Одним из первых документальных кинофильмов, демонстрировавшихся в Москве в начале XX века, была лента «Шествие Их Величеств из Успенского собора в Чудов монастырь», снятая придворным фотографом А.К. Ягельским.
По Чудову монастырю российская революция открыла огонь уже в октябре 1917 года, когда он был поврежден артиллерийским обстрелом Кремля. Один из снарядов упал возле раки св. Алексия и не разорвался. Другой пробил стену митрополичьих покоев, повреждения получил и собор Чуда Архангела Михаила. Братия монастыря денно и нощно молилась в подклете, где некогда заточен был патриарх Гермоген, о спасении России. Решено было перенести в подклет и мощи св. Алексия; когда несли раку, одного из иеромонахов, Филарета, ранило шальной пулей.
Братия Чудова монастыря обратилась в те дни к сражавшимся в Москве с воззванием «Вопль из священного Кремля»: «Остановитесь, образумьтесь, прекратите междоусобную брань!» Епископ Серафим (Звездинский) вспоминал: «Солдаты стреляли в кресты Чудова монастыря. Было жутко и страшно видеть лики святых, простреленные пулями и пронзенные ударами штыков. Народ особенно чтил Распятие, из которого как бы потекла кровь, когда снарядом оторвало руки у распятого Господа».
Епископ Камчатский Нестор, автор описания «Расстрел Московского Кремля», свидетельствует: «Тяжелое впечатление производит настоящий вид расстрелянного Чудова монастыря. Фасад с южной стороны пробит шестью тяжелыми снарядами. В стенах глубокие разрывы и трещины. Внутри покоев полное разрушение».
Искусствовед А.М. Эфрос
Искусствовед А.М. Эфрос свидетельствовал в журнале «Аполлон»: «Сильнее всего разворочен Чудов монастырь. Его стены, окна, крыльцо представляли сплошную рану». Свидегельство Джона Рида: «В Чудов монастырь попало до 30 снарядов».
Летом 1918 года начались реставрационные работы. Новое коммунистическое начальство поначалу обходилось с монахами доброжелательно, богомольцев в Кремль впускали по пропускам. В митрополичьих покоях жили летом 1918 года иерархи, съехавшиеся на Поместный собор, здесь жил и старец Зосима, который должен был вынуть жребий с именем будущего патриарха. Однако в Кремле, ставшем режимным объектом после переезда Советского правительства в Москву, действующий монастырь казался новой власти неуместным. Особенно «сновавшие по Кремлю» монахи раздражали коменданта Кремля тех лет Павла Малькова: он пошел к Свердлову и потребовал их выселить: «Пока монахов из Кремля не уберут, я ни за что поручиться не могу». Доложили Ленину, и тот, как пишет Мальков в воспоминаниях, ответил: «Я не против. Давайте выселяйте. Только вежливо, без грубости!» Выселение чудовских монахов в Новоспасский монастырь происходило одновременно с обыском: в кремлевских воротах Мальков выставил наряд латышских стрелков, чтобы монахи не унесли ничего ценного из своего монастыря.
«Вежливость» Ленина по отношению к монахам — вероятно, «заслуга» советских редакторов. Во всяком случае, в марте 1919 года, когда православное братство св. Алексия обратилось к властям с просьбой передать ему мощи митрополита, Ленин написал записку наркому юстиции ДИ. Курскому: «Прошу не разрешать вывоза, а назначить вскрытие при свидетелях». Курский дал распоряжение о вскрытии мощей при участии представителей Моссовета, наркомата юстиции и НКВД.
Комендант же Мальков отличался и некоей любознательностью — возможно, должность обязывала. Из дневника архитектора НД Виноградова, 21 октября 1918 года: «Ходил в Кремль, где с Мальковым копались в подземельях Чудова монастыря. Ему сказали, что из них есть подземный ход куда- то. он нашел замурованную дверь. Копались долго и обнаружили помещение без сводов».
Новые хозяева
А ценности в 1922 году вынесли новые хозяева: в ходе кампании по изъятию церковных ценностей из монастыря было реквизировано 57 пудов серебряной утвари, причем комиссия по изъятию вынула из иконостаса Алексеевской церкви серебряные царские врата работы М.Д. Быковского, несмотря на протесты реставраторов и свои же обещания оставить врата в покое. Заметим, что впервые вопрос о вывозе ризницы из Чудова монастыря обсуждался новыми властями уже в феврале 1918 года. Позднее, в 1930-е годы, когда коммунистическое правительство начало масштабную всемирную распродажу русских исторических и художественных ценностей, некоторые иконы «из фондов» Чудова монастыря пополнили коллекцию американского посла в Москве Д. Дэвиса.
После закрытия монастыря многие чудовские иноки и «чада духовные» нашли приют в храме Николы в Кленниках на Маросейке, у о. Алексия Мечева. Там, как они вспоминали, постепенно наладилась уставная служба, как в монастыре. «У нас теперь тоже Чудов монастырь», — говорил, улыбаясь, батюшка. Архимандрит Амвросий (Астахов) поселился в Казанско-Головинском монастыре, служил в ховринском храме.
Одним из ближайших помощников патриарха Тихона в те годы был иеромонах Чудова монастыря Анемподист Телегин. Его арестовали в 1922 году и расстреляли за противодействие реквизиции церковных ценностей из храма патриаршего подворья. Вот фрагмент его допроса на суде: «Это вы оскорбили комиссию? — Да, я назвал членов ее грабителями и насильниками. Я служитель престола, и мне тяжело, когда отбирают священные предметы».
В начале 1920-х годов, как сообщает историк В.Ф. Козлов, реставраторы с трудом отбили попытку Пулеметных курсов устроить клуб под алтарем Алексеевской церкви; позднее туда все-таки вселили библиотеку-читальню. В октябре 1923
года кремлевская комендатура объявила о плане вселить в Чудов монастырь все лечебные учреждения Кремля, при этом архитектор Иванов-Шиц уже предлагал переделывать своды и сносить лестницы. В 1925 году разрушили мраморный иконостас в усыпальнице Сергея Александровича, в ней была устроена мастерская. В кельях пробивали новые окна для лудильной мастерской. В середине 1927 года кремлевская комендатура повелела уничтожить монастырский некрополь.
Времена московской реконструкции
Наступали времена московской реконструкции. И, конечно, для школы комсостава Красной Армии имени ВЦИК не нашлось в красной столице иного места, чем территория Чудова и Вознесенского монастырей в Кремле. 7 мая 1929 года реставратор ДXI. Сухов, согласно изысканиям В.Ф. Козлова, доложил на заседании в Центральных государственных реставрационных мастерских о намерениях сносить Чудов монастырь и соседние старинные здания для постройки военной школы. ЦГРМ заявило, что считает снос недопустимым: «здания бывших Вознесенского и Чудова монастырей и Малого Николаевского дворца являются памятниками исключительного историко-архитектурного значения». Но ВЦИК и СНК это не остановило: в июле 1929 года реставраторы уже лишь выражали «глубокое сожаление по поводу предстоящей разборки памятников, составляющих единственный в мире историко-архитектурный художественный ансамбль». Делегацию реставраторов-заступников принял сталинский сподвижник Авель Енукидзе, чтобы сообщить им, что решение о сносе монастырей остается в силе.
Сбылось пророчество Максимилиана Волошина (1924): «Большевики отстраивают зданья на цоколях снесенного Кремля». Ведущих архитекторов, как и в наши дни, мало смущало уничтожение памятников русской старины — они с энтузиазмом проектировали на месте кремлевских монастырей новые здания. Проект военной школы взялся разрабатывать знаменитый И.В. Жолтовский, его сменил И.И. Рер- берг, по чьему проекту здание и построили (после школы красных командиров его занимали Президиум Верховного Совета СССР, Кремлевский театр, ныне это корпус у Спасских ворот, занятый администрацией Президента РФ).
В октябре начался снос. Древние памятники погибали практически неизученными — обследовали их только в ходе разборки, фотофиксации сноса до сих пор не обнаружены.
«Против разрушающих все русское»
Защищать кремлевские памятники не побоялся один из бывших соратников Ленина, член первого Совнаркома В.И. Невский, в 1920-е годы работавший директором Библиотеки им. В.И. Ленина. Он направил письмо Сталину: «Уничтожение Чудова и Вознесенского монастырей нецелесообразно по многим причинам там имеются и произведения русских мастеров XV века, удивительные фрески и архитектурные образцы невиданного совершенства».
Ключевой и болезненный пункт
Письмо Невского безошибочно указывало на ключевой и болезненный пункт большевистской «национальной политики»: «Непонятно, почему в таком удивительном памятнике, какой представляет собою весь Кремль, нужно уничтожать отдельные его части, когда мы сохраняем где-нибудь в Казахстане или Армении аналогичные памятники, стоящие изолированно. Если нет никакого шовинизма в том, что коммунисты сберегают в этих республиках произведения трудящихся национальностей, то почему необходимо разрушать произведения трудящихся РСФСР.» «Предполагаемая мера, — продолжал Невский, — будет исходной точкой вредной пропаганды против нас, коммунистов, якобы разрушающих все русское». Сталин в разговоре с А. Енукидзе обронил: «Наивный человек этот Невский». Это письмо впоследствии стало одной из причин ареста и расстрела В.И. Невского в 1930-е годы — оно, по свидетельству очевидца, подшито в его уголовное дело.
Разборка зданий Чудова монастыря продолжалась до 1931 года. Часть сокровищ и библиотеки составили Чудовское собрание Исторического музея, несколько икон находятся в Оружейной палате и Третьяковской галерее, куда перенесли и фрагменты спасенных чудовских фресок XVI века. В Кремлевской церкви Ризположения хранится резное «Распятие с разбойниками» из Чудова монастыря, в храме Двенадцати Апостолов — покров с жемчужным шитьем с изображением св. Алексия, вложенный некогда в Чудов монастырь царем Ачексеем Михайловичем (работа мастеров Степана Рязанца и Стефаниды Петровой). В Оружейной палате находится саккос (одеяние) св. Алексия.
Облик монастыря, естественно, менялся с течением времени. На плане 1б00-х годов видны два двора, по периметру окруженных оградой и одноэтажными кельями, трехшатровая звонница, каменные соборная и надвратная церкви, а также шатровая постройка неизвестного назначения. Опись 1763 года фиксирует знакомые нам по документам, фотографиям и чертежам несколько храмов, колокольню, кельи, служебные и хозяйственные постройки.
Монастырская территория в Кремле
В те годы монастырская территория в Кремле была обширнее — на месте нынешнего Сената находился конюшенный двор обители, к монастырю было приписано и соседнее Крестовоздвиженское подворье с храмом XV века, в 1677 году к монастырю присоединили соседний двор боярина Б.И. Морозова. Архиерейский дом Чудова монастыря к востоку от обители, соединенный с нею переходом, был в XIX веке обращен в императорский дворец, известный под именем Малого Николаевского (в этом дворце в 1818 году родился Александр II, а в 1826-м состоялась известная беседа Пушкина с Николаем I, когда царь позволил поэту вернуться из ссылки и выразил желание стать его цензором). Монастырь был связан надземным переходом на столбах с комплексом патриаршего двора в Кремле; на храме Двенадцати Апостолов и ныне виден балкончик, на который выходил этот переход. Но были и другие, потайные ходы: в 1882 году в Кремле провалилась мостовая, и полиция обнаружила широкую сводчатую подземную галерею, которая вела от Чудова монастыря к бывшему месту палат Бориса Годунова.
Свой окончательный вид монастырь приобрел в 1770-е годы. По периметру двора, по очертаниям близкого к прямоугольному, стояли двухэтажные митрополичий корпус и монашеские кельи с колокольней, а внутри двора — собор Чуда Архангела Михаила. Монастырь реставрировался в XVIII веке, а также в 1839—1849 годах под наблюдением МД Быковского.
Деревянная церковь, поставленная при основании монастыря, вероятно, сгорела во «Всехсвятском» пожаре 1365 года. 6 сентября этого года митрополит Алексий закладывает в монастыре церковь, в Благовещенском приделе которой он будет похоронен спустя 13 лет — «каменную, единокровную с помостом на земли и с приделом на правой стороне». Эта небольшая церковь, согласно летописи, «единого лета и почата и кончана и священа бысть». Знаменитый Дионисий на иконе «Митрополит Алексий с житием» изобразил как одно из главных событий в жизни святого постройку Чудова монастыря. Собор изображен Дионисием как стройный, одноглавый храм с полукруглыми закомарами и приделом. Здесь же можно видеть и погребение митрополита, и чудеса, творившиеся над его гробницей.
Восточный фасад храма Христа Спасителя
Этот же сюжет был воспроизведен и в рельефе восточного фасада храма Христа Спасителя. Св Алексий украсил храм «подписью, и иконами, и книгами, и златыми сосудами». По преданию, митрополит выбрал для своей могилы скромное место вне собора, но Дмитрий Донской велел похоронить его в храме, близ алтаря. «И положен бысть в церкви у Чюда в приделе благовещения святыя богородица», — говорит летопись.
К старинному чудовскому собору, безусловно, относится летописное известие 1405 года: «на Троицкой неделе во вторник, в обедню, бысть гром страшен, и. у Чуда у Михайлова Архимандрит с Черньци падоша на землю от страха; на долг час лежали обумерши».
В 1438 году верх храма упал, но из-под обломков мощи Алексия извлекли нетронутыми. Падение сводов собора, в те годы нередкое явление в московском строительстве, маститый искусствовед В.Н. Лазарев считает не проявлением «технической слабости зодчих», но результатом «новизны и сложности решавшейся задачи: «особое внимание московских зодчих привлекала разработка новой, своеобразной конструкции перекрытия храма и его пирамидальной композиции».
Церковь восстановили по указу великого князя Василия Темного, но к началу XVI века она снова обветшала. «Повелением великого князя Ивана Василиевича, розобраша старую церковь на Москве Архаггела Михаила Чюдо», —- сообщает летопись. Храм, однако, разобрали не полностью и отстроили заново в 1501 —1503 годах. Освящен храм Чуда был в 1503 году митрополитом Симоном и новгородским владыкой Геннадием. Он достоял до советского времени, правда, в несколько измененном виде. И. Забелин предполагал, что строили собор итальянские зодчие (по одной из гипотез, это был Алевиз Новый, строитель Архангельского собора в Кремле, по другой — мастер из тех итальянцев во главе с Алоизио да Карезано, кто строил в те годы великокняжеский дворец в Кремле). Считается, что на фасадах чудовского собора впервые в истории русской архитектуры, ранее Архангельского собора в Кремле, была применена ордерная система.
«Ближайшим отзвуком фасадных декораций в духе Фиоравенти, — писал известный архитектор и историк русского зодчества XIX века Ф. Горностаев, — является храм Чуда Михаила Архангела в Чудовом монастыре.
Выраженные итальянские взгляды
Здесь встречаемся с более ясно выраженными итальянскими взглядами на логику архитектурной обработки, но все же еще цел здесь раннемосковский тип, хотя в обработку фасадов и введено множество мотивов итальянского зодчества в виде терракотовых карнизов и орнаментаций». Летопись говорит об этой церкви: «высока и зело пространна и прекрасна». Исследователи отмечают стройность и пропорциональность храма, в котором «с наибольшей полнотой сказались черты новой московской архитектуры». Искусствовед Г.К. Вагнер считает чудовский храм классическим образцом «придворно-княже- ского жанра» собора. Это был четырехстолпный, почти квадратный в плане, одноглавый трехапеидиый храм с системой ступенчато повышающихся сводов.
Фундаментальная «История русского искусства» заключает: «Это исключительно изящное и в то же время величественное сооружение соединяет в себе черты московского Успенского собора и более ранних московских памятников. Венчающий главу антаблемент, богато украшенный южный портал, цоколь и прочие детали этого сооружения свидетельствуют о том, что его неизвестный нам автор владел декоративными приехмами итальянского Возрождения с не меньшим совершенством, чем Алевиз. Собор Чудова монастыря был однихм из тех первых памятников зодчества XVI века, в которых с наибольшей полнотой сказались черты новой московской архитектуры. Собор Чудова монастыря сделался своего рода образцом, по которому равнялись многие зодчие начала XVI века. В нем с наибольшим совершенством оказались использованными новые архитектурные формы, сложившиеся в Москве в результате глубоких идейных сдвигов и работы зодчих различных художественных направлений».
Первоначальное завершение собора, скорее всего, было позакомарным, наподобие кремлевского Благовещенского собора; четырехскатная крыша, известная по фотографиям XIX—XX веков, поздняя. План Кремля 1600-х годов показывает в центре монастыря пятиглавую церковь с крыльцом с северной стороны и приделом с южной.
Переходы к другим монастырям
Опись 176З года добавляет к этому паперть, обходившую храм с трех сторон, и переходы, которыми он соединялся с другими монастырскими зданиями. Нужно учитывать, что между 1600-м и 1763 годами произошло несколько крупных пожаров, после которых вид церкви изменялся. Например, переделывали ее в 1679 году по указу царя Федора Алексеевича. Перестраивался собор и в 1771-м, 1779 годах. В 1775—1778 годах в храме «возобновлено» было древнее стенное письмо с позолотой, реставрированы образа и иконостас, приделаны к храму три каменных крыльца. Окончательный, вновь «одноглавый» вид церкви установился к 1814 году. Последний раз собор был реставрирован в 1848—1849 годах МД Быковским.
Несмотря на все переделки, храм выглядел даже старше своих лет, вызывая ассоциации с соборами домонгольской Руси. Аркатурно-колончатый пояс посреди стен — явный архаизм, вероятно, сознательный, в подражание домонгольским памятникам или Успенскому собору. Храм украшали резные порталы необычайно тонкой работы, а также редкий керамический фриз. Сноповидные капители портала храма аналогичны сохранившимся на портале собора XV века в подмосковном Волоколамске. Основание барабана центральной главы окружал ряд кокошников. Полукруглые закомары на фасадах были украшены настенной живописью. Система конструкций чудовского собора, по мнению реставратора П.Д. Барановского, была уникальной для Москвы, повторяясь только в храме Крутицкого подворья.
Интерьер собора украшали древний пятиярусный иконостас 1б2б года и фрески середины XVI века, в алтаре над престолом находилась уникальная деревянная резная позолоченная сень, сделанная в 1641 году мастером Петром Ремизовым. Она изображала верх храма о 12 главах (ныне находится в кремлевском соборе Двенадцати Апостолов). По образцу чудовского иконостаса был в 1684 году выполнен нижний ряд иконостаса Успенского собора в Кремле. Известна, увы, единственная фотография интерьера собора, сделанная в 1889 году знаменитым русским фотографом XIX века И.Ф. Барщевским.
В нижнем ярусе подклета
В нижнем ярусе подклета, в начале XX века уже совершенно скрывшемся под землей, по преданию, был заточен патриарх Гермоген; в верхнем ярусе подклета в 1913 году был устроен в его честь особый придел. Своды нижнего подземелья собора опирались на четыре столпа; оно имело три алтарные ниши; при раскопках в начале XX века здесь обнаружили железные цепи, ошейники, вериги, человеческие кости и черепа.
В 1929 году реставраторы и музейные работники до последнего пытались спасти собор Чуда. Успели разобрать иконостас, иконы ныне в кремлевских музеях. Также удалось перенести из собора керамический портал XVI века. Реставраторы Д.П. Сухов и ПД. Барановский спешили обмерить собор, а художник С.С. Чураков «со товарищи» хотел снять хотя бы часть ценных фресок с его стен. Но не успели. После 11 декабря 1929 года, по сведениям В.Ф. Козлова, специальная комиссия ЦГРМ наметила 35 фрагментов фресок для снятия со стен. Комендатура Кремля пообещала, что в течение двух ближайших недель сносить собор не будут. Но 17 декабря 1929 года в 9 часов утра сотрудники Государственных реставрационных мастерских «нашли храм взорванным и представляющим груду строительного мусора». Видимо, эта акция была приурочена к Рождеству. Две фрески, снятые накануне, были взрывом разметаны. Целый месяц реставраторы собирали на руинах фрагменты росписей, точь-в-точь как после войны это происходило во взорванных фашистскими войсками храмах Новгорода.
Ночной взрыв, впервые опробованный властями в Чудовом монастыре, не раз повторится в истории московских храмов в XX столетии.
Два храма стояли рядом и имели общую кровлю, образуя единое здание с десятью куполами и шестью алтарными апсидами. Другого примера такой композиции в Москве не было.
Старая, заложенная еще св. Алексием, монастырская трапезная сгорела в 1477 году Новую кахменную трапезную с церковью Алексия Митрополита заложил в 1483 году (закончена в 1485-м) знакомый нам Геннадий. Летопись говорит об этом: «заложи чудовский архимандрит трапезу камену, а старую разруши». Даже из Новгорода он посылал серебро на достройку трапезной церкви с маленькой звонницей, которая отчетливо видна на плане Кремля 1600-х годов.
Алексеевская церковь XV века
Алексеевская церковь XV века — едва ли не первый на Руси опыт жанра трапезной палаты с церковью — более ранние трапезные, в том числе и чудовская, храмов не имели. Близ первой чудовской трапезной и до Геннадия была церковь Алексия Митрополита, но житие св. Алексия сообщает, что ее построили «по претечении лет». В Алексеевскую церковь были перенесены мощи канонизированного к тому времени основателя монастыря. Несколько раз храм горел и перестраивался. В 1680—1686 годах его заменила новая Алексеевская церковь, построенная, как и смежная Благовещенская, на средства и по проекту царя Федора Алексеевича — «по его Государскому чертежу и указной мере», как гласила надпись на доске при входе в храм. Это, видимо, первый случай в русской истории, когда царь выступил в роли архитектора. По словам историка В.Н. Татищева, Федор Алексеевич «великую охоту к строению имел». С XVII века церковь считалась главным монастырским собором.
Внутри Алексеевская церковь была расписана во времена Елизаветы «грациозной легкой живописью», по словам путеводителя 1913 года. Иконостас (1839 г.) в ней был бронзовый, с серебряными царскими вратами. В алтаре храма находилась икона св. Алексия, согласно описанию середины XIX века, «написанная на верхней доске гроба его; она изъязвлена ножом, в 1682 году, от еретика Фомы Иванова, заразившегося Кальвинскою ересью». Фома Иванов, цирюльник, фигурант «дела еретиков» во главе с Дмитрием Тверитиновым 1713—1714 годов, содержался в Чудовом монастыре под стражей; в цепях его водили на церковные службы. 5 октября 1714 года он, сумев где-то раздобыть нож, тайком пронес его в храм. Иконоборца 29 ноября 1714 года сожгли на Красной площади; это была последняя в России смертная казнь «еретика».
В Алексеевской церкви крестили царей Федора Иоанновича, Алексея Михайловича, Петра I. 18 апреля 1818 года здесь крестили наследника Александра Николаевича, будущего императора Александра II. В XIX веке в храме хранились трофеи русско-персидской войны 1826 года: победу над персами Николай I праздновал именно в Чудовом монастыре и в церкви велел поставить шахские знамена и повесить ключи от взятых персидских городов.
Размещение трофеев
Размещением трофеев руководил в 1827 году О.И. Бове, знаменитый московский архитектор. В 1828 году император Николай прислал в обитель богатый покров на раку Алексия Митрополита. В 1839 году храм реставрировал М.Д. Быковский, создавший в нем новый иконостас.
Л. Сенщины слева, мужчины справа
Благовещенская церковь, наследница одноименного придела при первом монастырском храме, построенная в 1680— 1686 годах вплотную к Алексеевской с севера, повторяла ее формы, имея чуть меньшие размеры. В трапезной этой церкви была палатка, где продавался «чудотворцев мед». Это был единственный монастырский храм, куда допускались женщиныВероятно, так стремились соблюсти древний обычай греческой церкви, где женщины молились слева, а мужчины справа от солеи. Серебряную раку для мощей св. Алексия велел сделать в 1531 году великий князь Василий III, вновь устроена она была при царе Федоре Иоанновиче в 1596 году и заново после 1812 года — старинную похитили французы. Возле раки хранились пастырский жезл Алексия и его облачение. После 1812 года в церковь перенесли от Дорогомиловской заставы чудотворную Никольскую икону.
В 1843 году Благовещенский храм реставрировал МД. Быковский.
Усыпальница великого князя
В соединенных подвалах Алексеевской и Благовещенской церквей в 1906 году устроили в византийском стиле усыпальницу Сергея Александровича Романова. Сразу после убийства великого князя его останки внесли в храм и поставили у раки св. Алексия. Склеп Сергея Александровича находился точно под мо- щами митрополита. В подклете Благовещенской церкви размещалась еще библиотека.
Гробница митрополита Алексия была разрушена вместе с Алексеевской церковью, но раку с мощами удалось спасти. После войны ее перенесли в храм Богоявления в Елохове. А вот гроб великого князя Сергея Александровича при сносе церкви Благовещения остался на месте, в сохранившемся доныне подземелье Чудова монастыря: в 1985 году на него случайно наткнулись при ремонтных работах в Кремле. И. вновь засыпали. В 1995 году прах Сергея Александровича перенесен в Новоспасский монастырь.
Парадный фасад монастыря на Ивановской площади
Парадный фасад монастыря на Ивановской площади создавало двухэтажное здание, относившееся к 1б80-м годам, но несколько раз переделанное. В 1780 году по проекту М.Ф. Казакова к нему пристроили «готический» портик, ставший ярким архитектурным акцентом фасада. Казаков, видимо, был доволен этой работой — такое же крыльцо он пристроил к сохранившимся доныне палатам Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке. Готическую архитектуру в казаковские времена считали родственной древнерусской, и новое крыльцо, видимо, призвано было сделать древнее здание визуально еще более «древним». Любопытны оценки искусствоведов начала XX века: «Прекрасное монастырское здание обезображено грубым крыльцом квазиготического стиля». Через корпус шел главный ход в Алексеевский храм, в портике было две двери с лестницами: в церковь и в покои московского митрополита, выходившие окнами к Успенскому собору.
Корпус был изрядно попорчен красногвардейскими снарядами в 1917 году, но в 1918-м был отреставрирован и до конца 1920-х годов украшал Ивановскую площадь.
В покоях чудовского наместника размещалась церковь преподобного Иоасафа Белгородского, где архимандрит Арсений совершал ежедневную службу. Двухэтажные кельи монахов, с характерными наличниками XVII века, интересовали исследователей сомкнутыми сводами XVI века. В колокольне 1779 года находился храм свв. Платона и Романа, видимо, преемник одноименной церкви, выстроенной в монастыре при Иване Грозном. Колокольня была выстроена на месте разобранной надвратной церкви Иоанна Лествичника. На акварели 1800-х годов виден раннеклассический декор ее фасадов и островерхий шпиль, венчавший здание. Справа от колокольни виден келейный корпус с характерными для архитектуры середины XVIII века прямоугольными нишами на фасаде. Славились два чудовских колокола — большой, отлитый мастером Кириллом Сомовым в 1634 году и перелитый в XVIII веке, pi Полиелейный 1727 года. Некогда на чудовской колокольне было два парных колокола, где надпись на одном продолжала надпись другого. Обертоны первого колокола дополнялись гармониками парного. Для Чудова монастыря отливал колокола и Иван Моторин, создатель кремлевского Царь-колокола.
Храм Андрея Первозванного
С запада к трапезной Алексеевской церкви примыкал еще небольшой храм Андрея Первозванного 1687 года, впоследствии сделанный больничным, затем упраздненный и восстановленный после 1814 года.
Основала монастырь вдова великого князя московского Дмитрия Донского Евдокия Дмитриевна, построив деревянный храм Вознесения у Спасских ворот Кремля на месте княжеского терема, откуда она провожала мужа на Куликовскую битву. Вознесенский монастырь, таким образом, был одним из самых значительных московских памятников Куликовской победе. Различные источники называют начальным годом обители 1386, 1387, 1389, 1393 годы. Свой 500-летний юбилей Вознесенский .монастырь праздновал 7 июля 1889 года, опираясь на летописное известие об основании монастыря «по отшествии к Богу» Дмитрия Донского, т.е. в 1389 году. Правда, еще под 1386 годом в летописях есть известие о погребении некоего Симеона Ямы в Москве, в монастыре Вознесения.
Тайна великой княгини
Это был третий женский монастырь в тогдашней Москве. Первое достоверное документальное известие о Вознесенском монастыре относится к 20 мая 1407 (по некоторым источникам, 1405-го) года, когда княгиня Евдокия заложила в нем каменный храм. 7 июня того же года она скончалась, приняв в монастыре постриг под именем Евфросинии, и была похоронена в основанной ею церкви, которую украсила иконами и одарила богатой утварью. «Годы не стерли свежести с лица Евдокии, некогда славившейся красотой, — описывают последние годы ее жизни биографы XIX столетия, — но сама она старалась укрыть широкою одеждою тело свое, изнуренное постами. Когда же некоторые из домашних, видя мнимую ее дородность, стали подозревать ее образ жизни (т.е. подозревать любовные связи и даже беременность. — КМ), благочестивая княгиня принуждена была показать им свою власяницу и тяжкие вериги; все ужаснулись при виде ее истощения». Хронисты добавляют, что Евдокия со словами «узнайте, дети мои, истину» распахнула перед сыновьями одежды на груди, и те увидели, что тело ее иссохло, почернело и «плоть прильнула к костям».
Во времена Евдокии
Во времена Евдокии монастырь был общежительным, как и соседний Чудов: Kнягиня-инокиня следовала духовной традиции Алексия Митрополита и Сергия Радонежского.
Пожары и войны
Монастырь не раз горел и восстанавливался. Хронологический ряд пожаров впечатляет — 1414, 1415, 1422, 1445, 1475, 1482, 1547, 1571, 1626, 1633, 1737 годы. Самыми страшными были пожары 1547-го и 1571 годов: в первый выгорел Вознесенский собор, сгорели 10 стариц, все иконы, сосуды и имущество, только образ Пречистой успел вынести некий протопоп; во втором пожаре сгорела заживо игуменья Венедикта с сестрами. В память Троицкого пожара 1737 года в монастыре был установлен крестный ход, во второе воскресенье после Троицы.
Отмечен Вознесенский монастырь и в военной истории Москвы: в начале XVI века, когда Москве угрожало нашествие Магмет-гирея, одна из монахинь ночью усердно молилась об избавлении города от бедствия. Вдруг она услыхала колокольный звон, и явилось ей видение: из Спасских ворот Кремля выходит целый собор святителей московских, которые совершили молебен у ворот — и татары вскоре побежали из пределов Московского государства. В 1634 году монастырь снарядил и выставил в поход под Смоленск 24 ратника.
После постройки в 1520-е годы Новодевичьего монастыря Вознесенский монастырь стали именовать Стародевичьим (это название удерживалось до 1817 года). В XVI столетии, когда значение монастыря как царской усыпальницы возрастает, строительство и украшение его храмов начинают финансироваться уже не из личных средств великих княгинь, а за счет государственной казны. В 1550-е годы, например, Иван Грозный приказал украсить монастырь новыми иконами. В Вознесенском монастыре в средние века, хотя и в меньших масштабах, чем в соседнем Чудовом, переписывались летописи, жития святых.
В стенах Вознесенского монастыря, как и в соседнем Чудовом, вершили суд и расправу по церковным делам. Так, в 1б10-е годы, при Михаиле Федоровиче, в кельях его матери, Великой инокини Марфы Иоанновны, допрашивали и признали виновным архимандрита Троице-Сергиева монастыря Дионисия, обвиненного в допущении ереси при исправлении богослужебных книг.
Вознесенский монастырь
Вознесенский монастырь традиционно пользовался особым вниманием царской семьи: сюда, как и в Чудов, совершались вплоть до Петра I торжественные царские выходы. Путешественник второй половины XVII века Мейерберг описал и даже зарисовал, «каким образом царица по сокрытой галерее из дворца ежедневно шествует в женский монастырь Вознесения Господня для слушания там молитвы». Цари и царицы неизменно посещали монастырскую царственную усыпальницу в родительские субботы, а на Пасху, подобно тысячам своих подданных, клали на родительские могилы красные яйца. В Прощеное воскресенье царь с царицей приезжали в Вознесенский монастырь просить прощения у монахинь.
Сын Антиохийского патриарха Макария, архидьякон Павел Алеппский, вспоминал: «Царь обернулся к обители монахинь, что в честь Божественного Вознесения. игуменья с монахинями в это время стояла в ожидании; царь на снегу положил три поклона перед иконами, что над монастырскими вратами, и сделал поклон головой монахиням, кои отвечали ему тем же и поднесли икону Вознесения и большой черный хлеб, который несли двое; он его поцеловал». В храмовый праздник Вознесения патриарх обычно служил в монастырском соборе. Павел Алеппский, описывая праздничную службу в Вознесенском монастыре, замечает: «Сюда собрались все знатные люди столицы со своими женами».
Разумеется, часто посещали Вознесенский монастырь царицы и царевны; в такие дни Кремль обычно запирали и не впускали посторонних.
В средневековом Кремле был установлен ежегодный крестный ход из Успенского собора в Вознесенский монастырь; иные крестные ходы, проходившие мимо обители, обязательно останавливались у ее ворот, и тогда для поклонения из монастырского собора выносили икону Богоматери Одигитрии.
В повседневной жизни Вознесенский монастырь обслуживал также бытовые и хозяйственные потребности женской половины царского дворца. Как явствует из старинных описаний, царевны занимали у кремлевской обители в долг или закладывали в нее свои драгоценности; инокини обшивали цариц и царевен и готовили для них лакомства. В день Вознесения из царского дворца посылали игуменье с сестрами рыбу, пироги и мед.
Богатая обитель России
Вознесенский монастырь был одной из самых богатых и многолюдных обителей России. В XVII столетии, например, число его стариц превышало 100 (моровое поветрие 1б54 года унесло жизни 90 Вознесенских монахинь, в живых осталось 38), в 1674-м инокинь было 161, в XVII веке их число доходило до 200, в XIX — до 300. В 1699 году монастырь владел 2128 вотчинными дворами; до 1764 года монастырю принадлежали более 15 500 душ крестьян. В 1706—1710 годах ежегодные монастырские доходы, не считая оброчного хлеба и барщинной пашни его крепостных, составляли 3270 рублей; на содержание монастыря было определено 1984 рубля, остальное поступало в казну. В начале 1760-х годов ежегодное монастырское «жалованье» от казны составляло свыше 1500 рублей.
Богатство, как всегда, доставляло и хлопоты — известен факт привлечения игуменьи Вознесенского монастыря к суду за растрату в 1730-е годы. Более года, пока игуменья Ев- сталия подвергалась допросам в Петербурге, монастырем руководили «внешние управляющие» — капитаны Семеновского полка Ланской и Ладыгин. Вознесенские монахини становились и персонажами следствий по религиозным мотивам — например, в начале XVIII века, когда сектант Иван Тимофеевич распространил в московских женских обителях хлыстовское учение, а в кремлевском монастыре в 1718 году нашла приют беглая хлыстовка из Горицкого монастыря Марья Босая.
Владел монастырь вотчинами и дворами в разных уездах — Московском, Боровском, Владимирском, имел подворья и огороды в Москве, в Зарядье, в Хамовниках и на Старой Басманной. Земли и села часто жертвовали в монастырь цари в память об умерших женах — например, Михаил Федорович пожертвовал в 1632 году Вознесенской обители село Ставрово в вечное поминовение царицы Пелагеи, «во иноцех Параскевы». Царскими дарами славилась монастырская ризница — золотые кресты Михаила Федоровича, золотые сосуды Алексея Михайловича. Знатные старицы Вознесенского монастыря и сами владели селами и, будучи инокинями, совершали имущественные сделки.
Восстание аристократок
Инокини-аристократки, очевидно, и в монастыре сохраняли привычный с детства комфортный образ жизни, плохо сочетавшийся с монастырскими уставами и регламентами. Весьма показательны события, произошедшие в Вознесенском монастыре в 1722 году, когда монахинь ознакомили с требованиями петровского Духовного регламента, среди которых было возвращение к общежительному уставу, введенному еще основательницей обители княгиней Евдокией и к тому времени давно позабытому. Инокини обсудили положение на общем собрании и отправили в Синод доноше- ние, заявив, что всех требований «ныне исполнить невозможно». Например, они отказывались от требования «не иметь никому служителей» и говорили, что без келейниц жить не могут, «понеже многия честныя», и обязались сами содержать их «из собственного присылаемого запасу». Общая трапеза также не вызвала у инокинь энтузиазма: «знатные персоны, а именно Елена Нарышкина, Анфиса Бутурлина и другия от честных монахинь требуют повелительного Святейшего Синода определения, дабы им повелено было довольствоваться присылаемых от родителей своих в келиях у себя, а не в трапезе». Говорили монахини и о необходимости найма дополнительных служителей: «Из монахинь к тому служению определить некому: имеются благородныя персоны, как при родителех своих быв, труда в младости не имели, и в монастыре жившия довольно, пришли к старостям и одержими болезньми; а малородныя, которыя воспитаны при честных монахинях, из детских лет не трудившившиеся, труда в поварне и хлебне понести не могут». Не согласились монахини и с запретом держать в монастыре чужие вещи и деньги, так как у «благородных персон» хранились «пожитки в сундуках от сродников». Наконец, оспорен был даже пункт о запрете мужчинам входить в обитель — ведь приходили «для свидания сродники к честным и знатным монахиням, их навещали и «знатныя офицеры», приехав из армии, а «гостиной кельи» в монастыре не было. Столкнувшись с таким сопротивлением, Синод частично удовлетворил требования знатных инокинь, предписав им все же завести общую трапезу, пожитки вернуть хозяевам, а с родственниками встречаться в трапезной. Чуть позже, в 1730 году, общежитие в Вознесенском монастыре было отменено.
Сословное разделение
Поразительный с нынешней точки зрения факт откровенного сословного разделения «сестер во Христе» на знатных и «малородных» и прямой отказ от краеугольных монашеских правил, видимо, не вызвал удивления у духовных и светских властей. Но не будем судить историю — время широкого возрождения традиций аскетизма, старчества и монастырских уставов эпохи раннего христианства в русских монастырях наступило лишь в XIX столетии.
При Петре I началась раздача монастырских земель знати. «Прибавление к духовному регламенту о монахах» (1722) обязывало монастырь открыть в своих стенах больницу и ночлежный дом. После монастырской реформы 1764 года монастырь лишился большей части своих богатств; по штатам ему положено было иметь игуменью, казначею и 70 монахинь. Император Павел, однако, установил Вознесенским инокиням повышенные годовые оклады и пожаловал монастырю озера для рыбной ловли, мельницы и сенокосные луга.
В середине XVIII столетия монастырь называли Соборным; он имел статус ставропигиального и кафедрального. Когда по велению императрицы Елизаветы Петровны в Санкт- Петербурге был основан первый женский Воскресенский Новодевичий монастырь, среди первых его инокинь были переведенные из Вознесенского монастыря.
Баженовский проект перестройки Кремля не щадил и Вознесенского монастыря, но не был осуществлен.
До 1812 года в Вознесенском монастыре хранилась знаменитая икона Богоматери Державной, позднее забытая и явившаяся в Коломенском в 1917 году.
В 1812 году ризницу успели вывезти в Вологду, но монастырь был разграблен французами. Свидетельство очевидца: «3 числа (сентября. — КМ.) неприятели разломали в церквах двери и с алчностью все грабили. 6 числа монахини из монастыря были выгнаны и, ограбленные, разошлись по разным местам». Священник Вознесенского монастыря Иван Яковлев при французах запомнился следующим подвигом: отобрал у некоей раскольницы похищенные ей из Кремля мощи Димитрия-царевича и спрятал их за алтарем Вознесенского собора; затем их вновь перенесли в Архангельский. После восстановления от неприятельского нашествия монастырь пришлось освящать заново в 1814 году.
Французский путешественник
Однако уже в 1839-м французский путешественник де Кюстин замечает: «Соборы Вознесенского монастыря поражают иностранцев своей роскошью».
В 1824 году при монастыре устроена была больница на 12 монахинь, для которой выстроили особые кельи. В монастыре веками культивировались «светличные работы» — шитье, вышивание жемчугом, нанизывание бус, изготовление риз, пелен, покровов и другой церковной утвари, а также царских шуб и сорочек. А.Ф. Малиновский, историк и архивист первой трети XIX века, пишет в «Обозрении Москвы», воссоздавая образ кремлевского института благородных девиц средневековой Руси: «В Вознесенской обители было училище для юных дев юношеского состояния (подобное училищу для юношей в соседнем Чудовом монастыре. — КМ.). Там воспитывали их в благочестии, обучали грамоте, церковному пению и приличным рукоделиям; там, видя часто цариц с царевнами и придворных боярынь, они смолоду приучались к хорошему обхождению и заживали добрую себе славу. Доныне осиротелые и бедные девочки, находя в сей обители пристанище, выучиваются тут читать и петь на клиросах, кружева плесть и золотом вышивать. Около трехсот лет продолжают там работать искусственные цветы, листья и восковые изображения ангелов для верб».
В субботу накануне Вербного воскресенья половину Красной площади заполнял импровизированный вербный базар; на нем торговали искусственными веточками вербы, которые изготовляли монахини Вознесенского монастыря. Гуляние с веточками вербы происходило не только на Красной площади, но и в самом монастыре: народ прохаживался по двору и террасам, рассматривал выставку искусственных цветов, собранных в букеты и гирлянды, и покупал их у монахинь. 11 августа из монастыря направлялся крестный ход в кремлевский Успенский собор.
Здания монастыря выглядывают из-за кремлевской стены на многих старинных изображениях Красной площади. В конце XIX — начале XX века необщежительный монастырь относился к I классу.
Описание Кремля 1883 года
Описание Кремля 1883 года говорит о нем так: «Монастырь Вознесенский считается по спискам первым из женских монастырей в России, В нем числится около 40 инокинь; он славился еще с древности рукоделием монахинь и строго держится установлений: он запирается на всю первую неделю Великого поста». В 1907 году в монастыре жили игуменья, 62 монахини и 45 послушниц; он владел 195 десятинами земли. Монастырь обладал в 19Ю-е годы крупным капиталом — свыше 200 тысяч рублей. Известен был в Москве замечательный хор вознесенских монахинь. При монастыре действовало общество хоругвеносцев. Протоиерей Вознесенского монастыря А.И. Пшеничников был основателем одного из последних (1914) подмосковных монастырей, возникших до революции, — Сергиево-Дубров- ского близ города Вереи. Последней игуменье Вознесенского монастыря, Евгении, в 1917 году исполнилось восемьдесят лет. Наверное, она не ждала уже от жизни никаких потрясений.
В Вознесенском соборе стояли вдоль стен и столпов 38 гробниц (всего 51 захоронение) — от основательницы монастыря Евдокии до царевны Наталии, сестры Петра II. Софья, Мария, Евдокия, Наталья, Ирина. Жены Ивана III, Ивана Грозного (четыре покоились рядом), Михаила Федоровича, Василия Шуйского, мать Петра I Наталья Нарышкина. Софья Палеолог, Анастасия Романова, Евфросиния Старицкая, Елена Глинская, Марфа Собакина, Софья Витовтовна, Марфа Нагая, Ирина Годунова, Мария Милославская, Агафья Грушецкая — все они упокоились здесь. Историк С.М. Соловьев писал, что русские государи после пасхального богослужения шли сначала в Вознесенский собор — поклониться гробу матери, и лишь затем в Архангельский, к гробу отца. Служили здесь и заграничные православные патриархи, получая богатые подарки от царей. В 1667 году три патриарха — Антиохийский, Александрийский и Московский — совершили здесь торжественную панихиду над гробами цариц.
Похоронные обряды
Торжественные и трогательные сцены разыгрывались в монастыре всякий раз, как в царственной усыпальнице добавлялась новая гробница. На погребении царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного, в Вознесенском монастыре присутствовали не только сам государь с братьями, митрополит Макарий с собором духовенства, вельможи и бояре, но, как пишет историк И. Забелин, «все нищие и убогие со всего города пришли на погребение не для милости, но с плачем и рыданием великим провожали покойницу». Похороны царицы Анастасии запечатлены на средневековой миниатюре «Царственного летописца», где весьма правдоподобно изображен и пятиглавый Вознесенский собор.
А. Роде, член датского посольства в Москву в 1659 году, описывает траурную церемонию в Вознесенском монастыре 9 мая, в день смерти царской дочери Анны Алексеевны: «Царь следовал сам за гробом в фиолетово-коричневом кафтане и шапке такого же цвета, окруженный всеми своими вельможами, которые были одеты очень скромно. этот цвет считается у московитян траурным». Голландский путешественник Йенс Стрюйс вспоминает похороны жены царя Алексея Михайловича Марии Ильиничны Милославской в 1668 годл: «От дворца до церкви, в которой надлежало похоронить ее тело, именно в женском Вознесенском монастыре, стоял pi шпалерами воины. Гроб под богатым балдахином несли восемь бояр первой степени. Из шедших непосредственно каждый нес большой мешок с деньгами, которые покойница приказала раздать бедным. Затем шли царь и молодой царевич (Федор Алексеевич), оба с оруженосцем. Их сопровождали родственники, то есть государственные вельможи, за которыми шли начальники приказов, посланники и, наконец, знать. Многочисленная толпа посадских завершала процессию». Последнее погребение в монастыре состоялось в 1731 году, когда умерла царевна Прасковья, дочь царя Ивана Алексеевича и племянница Петра Великого.
В XVII столетии, по свидетельству Павла Алеппского, по всем царицам, погребенным в Вознесенском монастыре, устраивалось ежегодное поминовение в день их кончины: «Служит патриарх и устраивается наверху поминовенная трапеза по их душам.
Семь священников церкви
Это совершается сверх обеден и служб на их гробницах, ежедневно отправляемых семью священниками церкви и теми, которые читают постоянно, ночью и днем, Псалтирь на их гробницах. За это они получают содержание, которое каждые царь и царица назначают из оставшегося после них благоприобретенного имущества; даже из посуды, из которой они ели и пили, отказывают блюдо, чтобы класть на него кутью, сосуд для вина и серебряный подсвечник — эти вещи всегда бывают выставлены на их гробницах».
Монастырское кладбище служило местом упокоения не только Вознесенских инокинь, но и женщин из знатных родов, жен священнослужителей кремлевских соборов. Кладбище уничтожено в 1920-х годах, несколько надгробных плит, которые были вмонтированы в стены Вознесенского собора, сохранены в кремлевских музеях.
При сносе монастыря в конце 1929 года стараниями комиссии реставраторов во главе с В.К. Клейном и Н.Н. Померанцевым прах великих княгинь, цариц и царевен был перенесен в старинное подземелье у Архангельского собора. Покойных, как выяснилось при вскрытии гробниц, хоронили в льняных рубахах и шелковых саванах, в которые тело плотно пеленали и крест-накрест связывали шнуром. По кремлевскому преданию, тело третьей жены Ивана Грозного, Марфы Собакиной, оказалось нетронуто временем, и пораженные ученые и рабочие увидели как будто спящую красавицу XVI столетия. Специалисты будто бы даже предположили, что это косвенно подтверждает предание об отравлении царицы: яд мог оказать воздействие консерванта. Но как только воздух проник в открытый гроб, тело царицы рассыпалось. Правда, в подробном «Дневнике вскрытия захоронений бывшего Вознесенского монастыря в Московском Кремле», который вели члены специальной комиссии кремлевских музеев в августе-сентябре 1929 года (опубликован Т.Д Пановой), ничего подобного не отмечено.
На новом месте гробницы (часть — с расколотыми крышками) простояли до конца XX века. Как писали СМИ, в конце 1980-х годов некие заграничные потомки великокняжеского рода обращались в кремлевские музеи с предложением принять деньги на перезахоронение их предков.
Освещение храмом
Но им объяснили, что даже не зарытый прах считается захороненным, если лежит на земле, освященной храмом.
В 1990-е годы началось систематическое научное обследование и изучение останков Вознесенского некрополя. Оно сопровождается попытками научной реконструкции облика захороненных в бывшей великокняжеской и царской усыпальнице — Софьи Палеолог, Елены Глинской. Эксперты- криминалисты обнаружили следы ядов в останках Елены Васильевны, второй жены великого князя Василия III, и Анастасии Романовны, первой жены Ивана Грозного. Отдельные образцы тканей, одежда, сосуды, предметы из захоронений Вознесенского некрополя экспонируются в Оружейной палате и кремлевских музеях.
На рубеже веков в кремлевских музеях был даже разработан проект музеефикации великокняжеской усыпальницы. Сейчас, правда, речь идет уже лишь о приведении ее в порядок и возможности совершать заупокойные литии над прахом цариц. Вероятно, поначалу музейные работники проявили чрезмерный энтузиазм — ведь перед ними все же были захоронения цариц, а не черепки из археологического раскопа. «Программа исследования погребений» начиналась с оптимистических заявлений: «сложилась уникальнейшая ситуация — погребения доступны для комплексного изучения останков и погребального инвентаря. Ни одна страна Европы сегодня не располагает подобной возможностью в деле исследования останков представителей правивших когда-то династий средневекового периода».
Может быть, ни в одной стране Европы просто никому не приходит в голову взрывать усыпальницу ее покойных правителей, перетаскивать их прах с места на место, а еще через восемьдесят лет превращать их гробницы в источник для пополнения музейных коллекций и сочинения научных трудов?
Вознесенский монастырь видел в своих стенах многих знаменитых женщин русской истории. Великая княгиня Мария Ярославовна, вдова Василия Темного, постриглась в обители после его смерти, но и называясь «инокой Марфой», сохраняла влияние на московскую политику, выступая посредницей в переговорах между Иваном III и его мятежными братьями Андреем Большим Углицким и Борисом Волоцким.
Древняя московская традиция
Несколько дней жила в обители перед свадьбой с Лжедмитрием I Марина Мнишек. Это было соблюдением древней московской традиции: царская невеста до вступления в брак проводила некоторое время в Вознесенском монастыре. 14 ноября 1472 года византийская царевна Софья Палеолог, только что прибыв в Москву, меняла дорожные одежды на подвенечные перед свадьбой с великим князем Иваном III. А в 1488 году дочь молдавского государя Елена Стефановна, невеста сына Ивана III Ивана Ивановича, жила в Вознесенском монастыре у матери государевой, Великой инокини Марии Ярославовны.
В Вознесенском монастыре Лжедмитрий обустроил хоромы и для своей мнимой матери, царицы Марфы (Марии) Нагой. «Молодой царь, — замечает голландский торговый резидент в Москве 1601 — 1609 годов Исаак Масса, — ежедневно приезжал к ней как к своей матери и навещал вместе с тем молодых монахинь, живших с ней».
Марина Мнишек в Вознесенском монастыре
Краковский дворянин Станислав Немоевский, бывший в Москве в 1606 году, описывает встречу царицы-матери и невесты Лжедмитрия в Вознесенском монастыре: «При въезде в ворота Кремля сейчас же тут находился монастырь, в котором живет государыня-мать (Мария Нагая), у ней и сошла государыня (Марина Юрьевна Мнишек). Около сорока монахинь стояло у церкви. Они ее встречали. В сопровождении двух из них, под руки с обеих сторон, прошли чрез крыльцо в сени, далее в прихожую, обитую внизу черным сукном, а затем в комнату, тоже обитую сукном, где государева мать стояла в сторонке и государь около нее с правой руки. Эти покои государевой матери просты, из нетесаных круглых бревен по-московски сбиты, малы и низки. В этом же монастыре государыня пребывала до венчания на царство». Стены монастыря в это время оглашались пением и пляской польских музыкантов. «Расстрига вводил скоморохов в обитель тишины и набожности, — заключает Карамзин, — как бы ругаясь над святым местом и саном инокинь непорочных. Москва сведала о том с омерзением». Что касается Марины Мнишек, то она в первый день в обители ничего не ела и некоторым показалась даже постницею.
Ключи от царских запасов
Оказалось, Марина гнушалась русскими яствами, и Лжедмитрию пришлось отправить в монастырь поваров ее отца, вручив им ключи от царских запасов. Они, говорит Карамзин, «начали готовить там обеды, ужины совсем не монастырские».
В 1611 году протоиерей Вознесенского собора Кирилл был в числе участников посольства в Польшу во главе с Филаретом Романовым, будущим патриархом. Но через 10 дней после выезда посольства из Москвы поляки вошли в Кремль, и в 1612 году Вознесенская обитель подверглась разорению. В 1613 году протоиерей Кирилл был в составе делегации, отправившейся в Кострому упрашивать Михаила Романова взойти на престол.
Настоятельницей Вознесенского монастыря вскоре стала мать нового царя, Великая инокиня Марфа Иоанновна. Любопытно, что когда в 1613 году царская семья должна была прибыть в Москву из Костромы, Михаил Федорович велел боярам приготовить для своей матери хоромы в Кремле. Бояре отписали, что приготовили те же самые хоромы в Вознесенском монастыре, где жила царица Марфа Нагая. Царь был недоволен и писал боярам: «В этих хоромах жить матери нашей не годится». Для Марфы Иоанновны построили в монастыре новую «избушку» со слюдяными окнами и «немалой» изразцовой печью. Над кельей Марфы поставлен был высеченный на камне московский герб. В монастыре она усердно занималась вышиванием; в кельях у нее жила двухлетняя внучка, для которой монахини шили куклы из лоскутов драгоценных тканей.
Монахинями Вознесенской обители, постригаясь, как правило, после смерти мужей и делая по их душам богатые вклады, становились знатные женщины Московской Руси. Вознесенской игуменьей, например, умерла Соломонида Григорьевна, чьим первым мужем был всесильный при Грозном опричник Ф.А. Басманов. Среди игумений преобладают известные дворянские фамилии — Мстиславские, Голицыны, Сабуровы, Ромодановские. Здесь же воспитывалось и юное знатное поколение, девицы из хороших семей, кандидатки в царские невесты.
Эксклюзивный конкурс
Во время эксклюзивного кремлевского «конкурса красоты» 1669—1670 годов, когда царь Алексей Михайлович выбирал себе невесту, на просмотр привезли и девиц из Вознесенского монастыря.
В вознесенские монахини могли попасть или, по крайней мере, просились и бедные женщины, судя по фрагменту одной средневековой челобитной: «мужа моего убили на вашей службе под Каширою. за вас, государей, голову положил и кровь пролил. Пожалуй меня, бедовую вдову, за мужа моего службу и за кровь, вели меня постричь в свое богомолье, в Вознесенский монастырь; а я стара и увечна и скитаюсь меж двор». О «бедных вдовах», поселившихся в Вознесенском монастыре, утюминает протопоп Аввакум. Он и сам здесь бывал: описывая в своем «Житии» поход в Даурию, он вспоминает сноху воеводы Афанасия Пашкова, «боярыню Евдокею Кирилловну»: «выехав из Даур, умерла, миленькая на Москве: я и погребал в Вознесенском монастыре». Фекла Симеоновна, вдова воеводы, умершего в 1664 году монахом соседнего Чудова монастыря, после его смерти постриглась в Вознесенском и была его игуменьей.
Невест здесь подбирали отнюдь не только цари. Вот русская куртуазная история 1б53 года. В Вознесенскую обитель пришел к одной из стариц отставной дворцовый сторож Иван Девуля и просил, чтобы она «у себя в монастыре поискала девки, которая б была летна, хотя и увечна и нага и боса, а жениха ты знаешь, зовут Фролом, Минин, малоумен». Девку-сироту, жившую в келье у одной из инокинь, нашли, но, видимо, не хотели выдавать за малоумного. Тогда сторож Девуля, желая помочь своему другу-жениху, схитрил: он объявил старице, будто царица желает выдать эту девку за своего крестового дьячка и даже хочет «наперед тое девки досмотрится». Старица отказывалась вести девушку на просмотр, говорила, что та и замуж не собирается, и платья у нее нет, но Девуля обещал, что государыня все пожалует. В назначенный день он принес приличную одежду для монастырской сиротки, и старица ее отпустила. Невесту отвели прямо в церковь и обвенчали с Фролом Мининым. «Обмануть подобным образом возможно было лишь в таком случае, — заключает историк И. Забелин, раскопавший эту историю в дворцовых архивах, — когда всем было известно, что во дворце у царицы подобные смотрины и такие сватовства — дело обычное».
Место заточения
Служил монастырь и местом заточения: в нем, например, заключена была дочь Бориса Годунова Ксения, которую Лже- Дмитрий сделал своей наложницей. Бывало, что постригали в обители насильно, как это случилось, например, с Ириной Мстиславской, которую родственники хотели выдать замуж за царя Федора Иоанновича, разведя того с Ириной Годуновой. Но Годуновы в придворной! интриге оказались сильнее, и несостоявшаяся невеста закончила свои дни в Вознесенском монастыре. Насильно постригли в Вознесенском монастыре и жену свергнутого с престола Василия Шуйского Марию Буйносову-Ростовскую. Да и Марфа Нагая жила тут до смерти в 1608 году. От более поздних времен (1797) дошло известие о заточении в монастыре помещицы Лопухиной, «за жестокость». Как ни странно, заключенными в женском монастыре могли быть и мужчины: в 1618 году, например, узником вознесенской темницы на 9 месяцев стал Арсений Глухой, писатель и справщик Печатного двора, обвиненный во внесении еретических исправлений в богослужебные книги.
С Вознесенским монастырем связана на первый взгляд невероятная история инокини Досифеи, жившей в XVIII столетии. Задолго до «кавалерист-девицы» Натальи Дуровой в русских монастырях подвизалась «старец-девица» (подлинный термин церковной литературы). Двухлетнюю девочку Дарью из семьи богатых помещиков Рязанской губернии Тяпкиных привезли в 1723 году в Москву и оставили на воспитание ее бабушке, вознесенской монахине Порфирии. Бабушка, строгая подвижница, приучила внучку к посту7, послушанию, работе и милосердию к ближним. Жили они в монастыре почти затворницами. Когда Дарье минуло 9 лет, бабушка приняла схиму, и родителям пришлось взять девочку домой. От мирской жизни та совершенно отвыкла: скоромной пищи не признавала, по средам и пятницам не ела вообще ничего, спала на доске, в дом приводила не подруг, а бедных pi угощала их чем могла. Все это совершенно не нравилось родителям; когда дочери исполнилось 15 лет, они собрались поскорее выдать ее замуж. Дарья тайком плакала — и сбежала в Москву, в Вознесенский монастырь, к бабушке-схимнице.
Мужское платье
Бабушку она увидела издали в церкви, но та молилась и не заметила внучку. Девочка вышла из монастыря, купила мужское платье, переоделась и отправилась пешком в Троице- Сергиеву лавру. Она была высокого роста, с «мужественными чертами лица» и, когда она назвалась беглым крестьянином Досифеем, ее ни в чем не заподозрили и приняли на послушание. Родители три года искали дочь, прррезжали на богомолье и в лавру; Дарья столкнулась с ними в церкви и, заметив, что они на нее пристально смотрят и о ней расспрашивают, вновь сбежала — в Киев. В Киево-Печерской лавре беспаспортного крестьянина принять отказались, и инок Досифей стал отшельником. Он подвизался в пригородных пещерах, питался хлебом и водою, а в Великий пост — мхом и сырыми кореньями. Всеми этими подвигами инок Досифей прославился до такой степени, что в 1744 году его посетила императрица Елизавета Петровна; она повелела постричь его в рясофор и подарила ему золото, которое инок положил у входа в пещеру. К Досифею стал приходить народ за советами и предсказаниями; инок разговаривал с людьми через маленькое окошечко. Среди посетителей был юноша, которому Досифей посоветовал идти в Саровскую пустынь: «Место сие будет тебе во спасение». Это был Прохор Мошнин, будущий преподобный Серафим Саровский. Пришла к иноку однажды и родная сестра: пожаловаться о горькой скорби — исчезновении любимой сестры несколько лет назад. Затворник не показал посетительнице лица и посоветовал не искать родных, скрывшихся ради Бога. Скончался старец Досифей в 1776 году, на 56-м году жизни. В руке умершего нашли записку: «Тело мое приготовлено к погребению. Молю вас, братие, не касаясь, предайте его обычному погребению». По смерти Досифея его сестра вновь приехала в Киев и, взглянув на портрет затворника, узнала пропавшую сестру. Так стала известна история старца-девицы из женского Вознесенского монастыря в Москве, похороненного (или похороненной?) в мужском Троице-Китаевском монастыре под Киевом.
Красная артиллерия
В 1917 году красная артиллерия повредила и Вознесенский монастырь. Епископ Нестор Камчатский, побывавший в захваченном большевиками Кремле 3 ноября 1917 года, свидетельствует в «Расстреле Московского Кремля»: «Вознесенский монастырь. Здесь уже было полное разрушение. В храме Святой Великомученицы Екатерины насквозь пробита артиллерийским снарядом стена верхнего карниза и верхний свод храма. Другим снарядом разрушена часть крыши на главном куполе. От ружейных пуль и снарядных осколков разбиты купола храмов монастыря pi крыши всех построек обители. В храме Святой Екатерины на носилках среди церкви на полу лежал убитый ружейной пулей в висок юнкер Иоанн Сизов. Когда солдаты уносили из Кремля тело этого юнкера, в ответ на соболезнование из толпы о мученической смерти они сбросили тело с носилок на мостовую и грубо надругались над ним».
В 1918-м, когда в Кремле поселилось советское правительство, монастырь закрыли, монахинь выселили. Комендант Кремля тех времен Павел Мальков уверял в воспоминаниях, что последняя игуменья Вознесенского монастыря торговала через подставных лиц ценными бумагами на черной бирже в Китай-городе. В сентябре 1918 года здания Вознесенского монастыря уже обустраивали для новых хозяев, и Я. Свердлов советовал коменданту Малькову брать для них мебель из дворцового имущества. «Пошли в Вознесенский монастырь, — записывает 9 сентября 1918 года в дневнике реставратор Н.Д. Виноградов, — где осматривали выставку картин художников 9-го революционного полка».
В ходе кампании по изъятию церковных ценностей из храмов Вознесенского монастыря было вывезено 25 пудов серебра — несколько сотен сосудов, ризы XVIII — начала XIX века. А в 1923 году в Кремле обсуждали вопрос о разборке в Екатерининской церкви Вознесенского монастыря ее великолепного «готического» иконостаса — храм передавали под гимнастический зал. В том же году возник проект размещения в монастыре кремлевского медицинского центра. В 1927 году кремлевская комендатура велела убрать могильные плиты на монастырском кладбище.
Нужда в новой власти
В 1928 году территория Вознесенского монастыря, как и соседнего Чудова, потребовалась новой власти для строительства школы комсостава имени ВЦИК. Летом 1928 года комендатура уже хотела ломать Екатерининскую церковь, осенью — требовала отдать в переплавку монастырские колокола. В 1929 году реставраторы и ученые ходатайствовали перед властями о сохранении Чудова и Вознесенского монастырей, заступался за них директор Ленинской библиотеки
В.И. Невский — все безрезультатно. В октябре 1929 года реставратор ПД. Барановский описывал чудовищную картину уничтожения древних памятников Вознесенского монастыря: «Окончательно разобраны церковь Екатерины и Михаила. Собор Вознесенского монастыря разобран наполовину: его части, центральная и восточная, в спешном порядке, вследствие чего каких-либо дополнительных обследований не было произведено. не удалось сделать обследование деталей куполов и обмера барабанов собора».
Остатки монастыря разбирали до 1931 года. Четыре иконы из Вознесенского монастыря, в том числе Богоматерь Одигитрия работы Дионисия, находятся в Третьяковской галерее, еще несколько — в кремлевских музеях.
План Кремля 1600-х годов позволяет представить тогдашний облик монастыря. В центре прямоугольного двора, окруженного длинными одноэтажными кельями и оградой, стоял стройный величественный пятиглавый собор. Над двумя воротами, выходившими к Спасской улице Кремля, поставлены были кубические церкви (незадолго до разборки их запечатлели на гравюрах и акварелях 1790—1800-х гг. Ж. Делабарт и Ф. Алексеев). Был в монастыре и еще один храм. Комплекс монастыря впоследствии разрастался, в нем строились и упразднялись храмы. Вдоль Спасской улицы фасад монастыря тянулся на 80 метров. К Вознесенскому монастырю были приписаны некоторые старинные кремлевские храмы, в том числе церковь Константина и Елены, снесенная в 1928 году. К началу XX века монастырь имел три церкви с восемью престолами.
Строительство заложенного княгиней Евдокией в 1400-е годы каменного собора затянулось на несколько десятилетий; ему мешали постоянные пожары.
Остановка стройки
После смерти Евдокии стройка остановилась; новый импульс ей дала Софья Витовтовна, жена Василия I. К середине XV века собор был возведен «под кольцо», т.е. до основания барабана; так он простоял до 1467 года. От пожаров каменные стены покрылись трещинами, своды разошлись. Достраивать собор в 1467 году великая княгиня Мария Ярославовна, вдова великого князя Василия Темного, призвала известного строителя той поры Василия Ермолина. Ермолин, вопреки желанию княгини, не стал разбирать старое здание, обнаружив, что «внутри еа все твердо бяше». Он выломал обгорелые камни, разобрал непрочные своды, а старые стены обложил снаружи обожженным кирпичом и белым камнем. Над ними возвели новые своды с одной главой. Как говорит летопись, «дивитися всем необычному делу сему». 3 ноября 14б7 года собор освятил митрополит Филипп. По предположениям исследователей, это был одноглавый крестовокупольный храм с тремя апсидами. Своды опирались на четыре внутренних столпа. Захоронения тогда размещались непосредственно внутри здания, не имевшего подклета. Размеры собора в плане были 15,3×11,4 метра. В те времена в соборе уже хранилась икона Богоматери Одигитрии «греческого письма», главная монастырская святыня до 1920-х годов. Княгиня Евдокия спасла ее во время взятия Москвы ханом Тохтамышем в 1382 году. В пожаре 1482 года икона обгорела, и на уцелевшей доске написал «в той же образ» знаменитый Дионисий. Росписи и иконостасы его работы украшали в то время монастырские храмы.
Близнец Архангельского собора
К началу XVI века Вознесенский собор пережил еще несколько пожаров и обветшал. В 1519 году великий князь Василий III повелел разобрать его и заложить новую церковь. Некоторые исследователи полагали, что в ее недрах уцелело и основание собора XV века. Считается, что это строительство вел автор Архангельского собора в Кремле итальянец Алевиз Новый. Освятил собор 9 мая 1520 года митрополит Варлаам.
По заказу царя
Вновь собор был отстроен по заказу царя Федора Иоанновича и его жены царицы Ирины Годуновой в 1587—1588 годах; как говорит летописец, он был сделан «больши старого». Юго-западный угол старого храма, где располагались наиболее чтимые захоронения, по мнению специалистов, при перестройке не потревожили и включили в новый храм. На плане Кремля 1б00-х годов мы видим стройное здание с мощным пятиглавием и большими полукруглыми закомарами. Круглое окно в центральной закомаре схоже с таким же окном Архангельского собора. Вознесенский собор имел три апсиды, четыре внутренних столпа; стены его по-ренессансному членились на три яруса карнизами и на три прясла двухъярусными пилястрами. В качестве образца для нового храма вновь послужил Архангельский собор Кремля: прообразом для церкви-усыпальницы великих княгинь и цариц стал храм-усыпальница их мужей. Возможно, Борис Годунов, пока еще царский шурин, вдохновитель замысла нового собора, желая упрочить свое положение неофициального правителя страны, хотел, чтобы его родство с царицей было зримо и монументально воплощено в Кремле; отсюда и прототип в виде «царского собора».
В Вознесенском соборе не были повторены резные детали и классический ордер собора-прототипа, но схема членения фасадов была точно воспроизведена. Очень изящная обработка стен собора как бы маскировала их двухметровую толщину. Покрыт собор первоначально был по закомарам; четырехскатная крыша, видная на старых фотографиях, явно поздняя. Собор конца XVI века был первым и одним из ярких памятников так называемой «годуновской школы», которые очень высоко ценятся историками русской архитектуры. Композиция этих храмов отличается особой стройностью, боковые главы смещены к центральной, поставленной на постамент. На фасадах используется ордерная система, причем художественные качества «годуновских» соборов заставляют исследователей говорить о чрезвычайно высоком профессиональном уровне мастеровпостроить каменнуе против образца какова в Москве в Кремле в девичьем Вознесенском монастыре. а какова Вознесенская церковь мерою кругом и в вышину и тому посланы. к вам образцы и сметные росписи и чертежи», — гласит царская грамота.
Освящение собора
В конце XVII века собор был вновь возобновлен, после чего его освятили 14 ноября 1696 года. Известно, что тогда в нем были пробиты новые окна. Перестраивался он и в XVIII столетии, особенно после пожара 1737 года. Иконостас был устроен в 1721 году, при возобновлении собора по приказу Петра I. Царские врата и пять икон местного чина иконостаса были «греческого письма». Интересны в нем иконы с изображениями страстей Христовых, скопированных с иллюстраций к голландской Библии Пискатора. Драгоценный киот с частицами святых мощей, устроенный царицей Ириной Годуновой, украшал храмовую икону Вознесения. Некогда на стенах собора были изображения похороненных здесь государынь, но их сменила поздняя роспись 1812-го и J870 годов. Перестраивался храм и в 1823 году, реставрировался в 1870—1880-е годы.
Собор славился богатой ризницей и резным барочным распятием с предстоящими. За престолом примечателен был большой крест с 14 отверстиями, в которых помещены были части св. мощей. Крест устроен был в 1816 году в память избавления от французов.
Мощи княгини Евдокии почивали в храме в посеребренной раке. У гроба основательницы в XVII веке неотлучно находились пять вознесенских стариц.
Вознесенский собор имел два придела: Успенский, освященный в 1731 году, — его устроил и в нем был похоронен московский генерал-губернатор В.Ф. Салтыков, брат царицы Прасковьи Федоровны, — и Всех Скорбящих (1732), устроенный императрицей Анной Иоанновной в память о своей сестре, царевне Параскеве.
В XVIII—XIX столетиях главный монастырский храм оказал ся зрительно оттесненным на второй план новыми монастырскими постройками. На предреволюционных фотографиях, как правило, видно лишь его мощное завершение с древними шлемовидными очертаниями глав.
Собор погиб неизученным — обмеры и научные фотофиксации, сделанные перед взрывом, фрагментарны. Перед взрывом из собора, по настоянию реставратора Н.Н. Померанцева, успели вынести резной иконостас — теперь он находится в кремлевском храме Двенадцати Апостолов. Когда комиссия описывала и фотографировала могилы цариц перед переносом их праха, в собор приходили М.И. Калинин, А.С. Енукизде и наркомвоенмор Клим Ворошилов — полюбопытствовать. Это сапоги Ворошилова видны на одной из фиксационных фотографий царских гробниц.
Деревянный храм
В начале XVII века придел Михаила Малеина существовал при Вознесенском соборе. Деревянный храм во имя этого святого упоминаегся в 1618 году. Это был «государев ангел», соименный царю Михаилу Федоровичу, и царь всегда молился в этом приделе в день своего ангела. Каменный храм, вплотную примыкавший к кремлевской стене, построил в 1634 году зодчий Важен Огурцов, один из авторов кремлевского Теремного дворца — «в память дня тезоименитства» царя. Известно и имя второго мастера — Семейко Белой. Придел Феодора Пергийского соответствовал светскому имени отца царя, патриарха Филарета. Храм этот построила Великая инокиня царица Марфа Иоанновна, посвятив его престолы ангелам мужа и сына. Церковь сильно пострадала в пожаре 1737 года, после чего архитектор И. Мичурин исправлял в ней своды. Перестраивалась она также в 1757, 1823, 1891 годах. В 1823 году к храму была пристроена богадельня. Росписи внутри церкви относились к 1891 году.
Церковь Михаила Малеина превосходно изображена на акварели Ф. Алексеева «Вид в Кремле у Спасских ворот» (1800-е гг.) К высокому стройному зданию храма с проездной аркой в первом ярусе симметрично примыкают с боков двухэтажные объемы алтаря и трапезной. Отчетливо видны декоративные детали «нарышкинского» стиля, что свидетельствует о переделке храма в последней трети XVII столетия. Очень интересно завершение стен небольшими закомарами, напоминающими детали памятников конца XVI века. На фотографиях 1910-х годов видна выглядывающая из-за кремлевской стены верхняя часть церкви. Это одноглавый трехэтажный «четверик» с тонким барабаном. Рядом с ним — верх изящной восьмигранной колокольни и высокая трапезная. Колокольня XVII века также пострадала в пожар 1737 года; верх ее исправлялся архитектором Мичуриным. Среди колоколов были отлитые в 1555-м и 1698 годах.
С 1808 года в специальной нише в храме хранился знаменитый горельеф Георгия Победоносца, изваянный еще в XV веке В. Ермолиным, некогда стоявший на Спасской башне. В 1918—1920 годах в церкви была устроена выставка древнерусской скульптуры и декоративной резьбы.
Кремлевский подвал
После сноса церкви скульптуры, как и прочие ценности монастыря, были сложены в одном из кремлевских подвалов, и разбирать их стали только в 1940 году Статуя попала в руки работников Третьяковской галереи, посчитавших древней только верхнюю ее часть. Прочие части — конь, змей и нижняя половина фигуры св. Георгия — были отсечены и в виде 29 отдельных кусков хранятся в кремлевских запасниках; верхняя часть горельефа — в Третьяковской галерее.
Церковь Михаила Малеина разобрана в 1930 году.
На плане 1600-х годов показана старая одноглавая кубическая церковь. Это храм Афанасия и Кирилла, построенный в 1514—1517 годах на месте одноименного деревянного храма XIV века — посвящение отмечало день свадьбы Дмитрия Донского и Евдокии Дмитриевны. В 1686 году над воротами монастыря выстроили новый Екатерининский храм; в присутствии царя Ивана Алексеевича и царевны Софьи 24 ноября, в день тезоименитства их сестры царевны Екатерины Алексеевны, его освятил патриарх Иоаким. Одновременное освящение новых храмов в соседних Чудовом и Вознесенском монастырях, вероятно, было реализацией общего замысла обновления придворных монастырей.
Эту старинную церковь в 1803 году было решено «яко закрывающую при въезде великолепие всего Кремля. удалить». Закладка дожившей до XX века Екатерининской церкви (на месте старинных разобранных церквей Екатерины, Афанасия и Кирилла, Гавриила, Казанской Богоматери) состоялась 4 июля 1809 года. До 1812 года ее строил известный архитектор Карл Росси, работавший тогда в «Кремлевской Экспедиции». Это было единственное дожившее до XX века произведение Росси в Москве. Первоначально митрополит Платон утвердил проект А.Н. Бакарева, но император настоял на кандидатуре Росси; Бакарев, однако, заканчивал строительство в 1817 году, употребляя в дело материал, получаемый от разборки древнего храма Николы Гостунского на Ивановской площади.
Церковь Екатерины, выходившая на Царскую площадь Кремля, была выдержана в романтическом «готическом» стиле, считавшемся родственным древнерусскому зодчеству. В те же годы в том же стиле были оформлены верх Никольской башни Кремля и фасад Синодальной типографии на Никольской улице — центру Москвы придавали «новый древний» облик после наполеоновского погрома.
Московский путеводитель 1827 года
Московский путеводитель 1827 года оптимистичен: «Смесь архитектуры в сем фасаде новой церкви невольно вливает благоговение на всякого проходящего. Величественная древность и изящность вкуса нынешнего времени, соединенного в оном, вливают в душу особенное благоговение». Через сто лет критики благоговения не ощущали. «Готическое здание, совершенно не гармонирующее с остальными постройками Кремля» — оценка авторов художественного путеводителя по Москве 1917 года. «Создавая новый храм, — пишет современный исследователь И.А. Бондаренко, Росси совершенно определенно прибегал к образцам готики, фактически игнорируя существование подлинных древнерусских церквей, которые располагались тут же. преобладал отстраненный, как бы «европейский» взгляд на проблему создания национально-романтического стиля». Интерьер храма был также выполнен в стиле западноевропейской готики, по проекту архитекторов А.Н. Бакарева и И.Т. Таманского.
Нарядная, с огромным куполом, большими окнами и проездной аркой, церковь вносила оживление в ансамбль Спасской улицы Кремля. Ее «готические» башенки и пинакли сочетались с декором Спасской и Никольской башен. Правда, надвратный храм зрительно оттеснил на свои задворки главный монастырский собор.
В интерьере Екатерининской церкви, украшенной щедротами императора Александра I, были интересны хоры (древнейший, еще византийских и старокиевских времен признак императорского или великокняжеского храма); здесь находился Казанский придел, устроенный инокиней княжною Барятинской. Был еще и придел Иоанна Предтечи. «В 1882 году окончена ее полная внутренняя реставрация, — сообщает старинное описание. — Теперь церковь очень богато отделана тоже в готическом стиле с богатым применением мрамора и позолоты».
Стоит упомянуть и другие известные здания Вознесенского монастыря. Георгиевская церковь 1527 года была присоединена к монастырю в 1б4б-м, а в 1808-м снесена по ветхости. Здесь первоначально хранилась скульптура Георгия Победоносца, снятая со Спасской башни в XVI веке. С 1711 года в монастыре была еще Казанская церковь, достроенная в виде исключения уже после петровского запрета о каменном строительстве вне Петербурга.
|
| |
|
| |
| автор : |
архив
|
| e-mail : |
moscowjobnet@gmail.com
|
| статья размещена : |
26.11.2019 23:04 |
| |
|
| |
|
| версия для печати |
| |
|
   |
| |
|
| НАЗАД |
| |
|
| НА ГЛАВНУЮ |
| |
|
|
